Лена Фликей - Я знаю, ты вернешься

– Я не пью, – сказала я.

– Врёшь, мы пили вместе ром. Я, конечно, был уже навеселе, но всё отлично помню, – он открыл дверцу шкафа и стал копаться в груде наваленных там вещей.

– Вот с тех пор и не пью, Алекс запретил, – сказала я, а потом поняла, как ужасно это звучит, но было уже поздно. Олег повернулся ко мне и смотрел с удивлением.

– Он что тебе, папочка, что ли? Не средневековье, чтобы он мог что-то запрещать. Я говорю, он чёртов гомофоб и сексист. Бросай его, пока не поздно!

– Да нет, я не так выразилась, – я попыталась успокоить его. – Не запретил, а сказал, что ему неприятно.

– Твой парень, тебе с ним и мучиться, – Олег снова стал копаться в шкафу и, наконец, выудил из его глубины ярко-жёлтый платок-парео. – Как тебе это?

– Смотря зачем он тебе.

– Всё просто, – он свернул платок в несколько раз, и получился длинный шарф, который Олег небрежно накинул на шею. – Вот так, а то я слишком скучный в этом костюме.

Хотя его костюм можно было называть любым словом: экстравагантный, необычный, привлекающий внимание, – но явно не «скучный», я не стала спорить. Да и яркий шарф придавал ему артистичный флёр, отлично оттеняя загорелую кожу.

– Мне нравится, – я улыбнулась.

– Слушай, можно ещё один нескромный вопрос? – Олег, не дождавшись моего согласия, продолжил: – Что тебя связывает с этим высокомерным австрийским хлыщом? Ты же нормальная весёлая девчонка, и я не понимаю, как ты можешь терпеть индюка, который смеет в твоём присутствии разглядывать голые груди тётки в два раза старше тебя.

– Я не знаю, почему все считают Алекса высокомерным. Он вообще не такой.

– Как сама-то думаешь, если все вокруг считают, что он такой, то может он быть другим? – Олег закрыл шкаф и пристально взглянул на меня.

– Зря ты так, Алекс хороший и внимательный.

– А я и не говорю, что он невнимательный. Но, судя по твоим словам, он следит за тобой, как надсмотрщик в тюрьме. Хотя я, слава Шиве, никогда не бывал в тюрьмах. Тебе самой нравится такая опека?

– Мне нравится Алекс, – сказала я. – И мне нравится его забота.

– Ты не путай заботу и тотальный контроль, милая. Запрещать пить или не позволять общаться с теми, кто тебе нравится – это не забота.

– Он так никогда не делает, – я нахмурилась. – А ты лезешь не в своё дело, Олег.

– Прости, – он поднял руки, – я просто болтаю всякую ерунду. Как тогда, на пляже, про девчонок, что пропали. Напугал только тебя напрасно.

– А что, их нашли?

– Нет, хотя я не знаю точно. Надеюсь, что с ними всё хорошо.

– Ты знал их?

– Видел пару раз, обе из России. – Он скрылся за дверью на дальней стене, но продолжал говорить, чуть повысив голос: – Одна, Маша, бывшая фигуристка. Только развелась с мужем и приехала сюда одна. Она хотела загулять, говорила мне, что наскучило однообразие. Может, и загуляла с кем-то.

Олег вышел из двери, от него пахло чем-то пряным.

– Тебе не надо в туалет на дорожку? – спросил он. – Если надо, сходи здесь: в кафе на берегу туалеты так себе.

– Нет, я не хочу, спасибо. А вторая?

– Как хочешь, – он закрыл дверь. – Вторая, Алина – рыжая, белокожая, худенькая очень. На тебя чем-то похожа. Она, вроде, артистка. Играла на скрипке на пляже часто. Приехала сюда одна на всю зиму. Жила где-то далеко от моря, так дешевле. Она встречалась с одним моим знакомым. Ничего серьёзного, так, курортный роман. Но Влад удивился, когда Алина пропала. Даже искал её, только все без толку, он не знал, где она снимала, а спросить не у кого.

– Может, она просто решила с ним расстаться, но не хотела расстраивать и уехала?

– Не исключено, парень тот ещё мудак, – он постучал себя ладонью по губам. – Прости, я не должен ругаться при тебе.

– Ничего, я переживу.

– Тогда пошли. Закат, как я понимаю, мы уже пропустили, но на концерт успеваем, – он открыл дверь и выпустил меня из комнаты. Я вышла на галерею и снова почуяла запах хлева.

– Чем тут так воняет?

– Свиньи, – ответил он, закрывая дверь на ключ.

– Свиньи? – я попыталась поймать его взгляд, но в полумраке видела лишь размытые контуры лица.

– Ну да, вон во дворе свиньи живут, – он перегнулся через перила галереи и показал пальцем в темноту – я и правда слышала оттуда звуки, похожие на тяжёлое дыхание. – А ещё там куры и их сучий петух. Орёт каждое утро как безумный, сил уже нет.

– А зачем ты живёшь здесь? Может, перебраться на пляж? Там полно домиков.

– Нет, мне тут удобно. Дёшево, и хозяин не возмущается, когда я вожу парней. Вообще тут это, прямо скажем, не очень-то одобряют.

– Понятно.

Мы спустились вниз. Олег перешёл улицу и, дождавшись меня, бодро направился в сторону пляжа.

– Где твой парень тебя ждёт? – он отдёрнул меня с дороги, по которой на полной скорости проехал байк.

– Должен быть на пляже.

– Пошли, найдём его, если хочешь. А то, может, ну на фиг? – он посмотрел на меня, но, увидев моё негодование, тут же добавил с улыбкой: – Шучу-шучу, я ничего против твоего парня не имею. Он мне даже нравится, у него обалденная спина, такие мышцы. Жаль, что натурал.

Мы вернулись в хижину около двенадцати, я была под огромным впечатлением от вечера и ещё час не могла уснуть, слушая шум вентилятора и вспоминая все невероятные события прошедшего дня. Алекс тихо сопел рядом. Он никогда не страдал бессонницей и засыпал, стоило ему только коснуться головой подушки – я даже завидовала.

Я постоянно возвращалась мыслями к словам Олега, и это не давало мне покоя. Олег был странным, чудаковатым и порой говорил, не думая, но то, что он сказал об Алексе, зацепило меня. Значу ли я для Алекса столько же, сколько он для меня? Я не могла ответить. Я снова дотронулась до кулона на шее, подумав: нужно ли мне вообще задавать себе эти вопросы? Ведь Алекс тут, рядом. Почему я не могу наслаждаться этим?

Я заснула, и всю ночь мне снились многолюдные площади, наполненные циркачами и уличными музыкантами. А утром пришли месячные с дикой, невероятной болью внизу живота. Я не смогла встать с кровати – лежала, согнувшись пополам, на боку и ощущала, как что-то внутри меня словно сжимается, а потом резко обрывается. Алекс предлагал отвезти меня в больницу, но я отказалась и попросила на несколько часов оставить меня в покое.

– Вот в такие минуты я страшно жалею, что у меня нет Дара лекаря, – Алекс погладил меня по голове. Он выглядел встревоженным, а мне было стыдно, что он видит меня такой.

– Да, Клаус и его обезболивание сейчас пригодилось бы, – очередной спазм заставил меня застонать.

– Давай я схожу в аптеку и куплю тебе таблетки? Зачем так страдать.

– Нет, не надо. Клаус говорил, что они вредные. Это ненадолго, пара часов, и всё… О Боже, – я снова ощутила спазм. – Блин, уйди, не смотри на меня так.