Елена Путилина - Ида. История ведьмы

– «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи…»

Из зеркала глянули на неё чёрные молодые глаза… «Ищи себя, такую, какой ты себе снишься». Да где же мне тебя (себя?) найти? Хотя… Вчера же смеялась из зеркала эта девчонка… И Ведьма-из-зеркала говорила про молодое отражение. Ида огляделась. Нет, не было на чердаке зеркал. Но не может же быть то зеркало из чулана! Значит надо искать в доме. И найти прежде, чем до него доберётся Ведьма-из-зеркала. Она и сама ведьма – Старая Ведьма! Так, Ида это знала, за глаза называли её в деревне, да и отражение подтверждало безжалостно: да, старая, да, далеко не красавица, а прямо скажем, ведьма… Ида усмехнулась. Вот уж никогда не чувствовала себя старой! Спросили бы неожиданно: «Сколько тебе лет?» Ответила бы не раздумывая – четырнадцать. Почему-то именно четырнадцатилетней чувствовала она себя глубоко в душе. Потому так обидно было сознавать, что прошло, пролетело, проскакало её время, и нет пути назад, и остались только сны, сны в Ведьмином доме.

Легко сказать – «найти в доме»! А если дом завален старым хламом, запущен и не прибран столько лет, что и не сосчитать? Ида пользовалась двумя комнатами и кухонькой, а в остальные три даже не заходила с тех пор, как поселилась здесь. Что ж, придётся навести там порядок. Но только не сегодня!

– Морген, морген, нур нихт хойте 3 3 «Завтра, завтра, не сегодня…» (нем.) … – пропела тихонько Ида старый немецкий стишок. Бабушка всегда так говорила, когда маленькая Ида ленилась убрать перед сном игрушки и ныла: «Ну бабуля, я завтра всё уберу!..»

Морген, так морген! А сегодня пойдём гулять. Раз уж искать нужно в доме, то погуляем просто так, а погулять здесь можно только по лесу – не по деревне же! До темноты ещё далеко, можно зайти подальше, всё равно, хочешь не хочешь, а тропинка приведёт в конце концов обратно к дому.

Ида шла по лесу, не переставая удивляться, что каждый раз он открывался ей по-разному: позавчера тропинка привела её через хилые заросли молодых ёлок и берёзок на старое лесное кладбище, а сегодня вокруг поднимались к небу сосны-великаны.

– Наверное, это и называется «корабельный лес» – подумала Ида.

Неожиданно она оказалась перед покосившимся деревянным забором, когда-то тёмно-зелёным, а сейчас почти серым. За забором виднелись какие-то постройки, полускрытые тонкими берёзками, ивами и кустарником. Видно было, что этот подлесок совсем молод и вырос на месте большой поляны, поля, словом, большого открытого пространства. Ида пошла вдоль забора и вскоре увидела остатки ворот, а за ними что-то смутно напоминающее широкую аллею. Она заросла травой, но ещё можно было угадать ровные ряды когда-то подстриженного, а теперь разросшегося кустарника, очертания обложенных белёным кирпичом клумб, на которых кое-где виднелись цветущие среди буйно разросшихся сорняков мальвы, хосты и ещё какие-то садовые цветы, их названия Ида не помнила.

Она пошла вперёд, оглядываясь по сторонам. По бокам аллеи попадались остатки невысоких одинаковых одноэтажных построек, сейчас полуразвалившихся, без окон и крыш. Аллея привела её к большой круглой площадке, посреди которой торчал длинный шест.

– Да это же заброшенный пионерский лагерь! – внезапно поняла Ида. – Вот линейка, а это не шест, а флагшток. Здесь по утрам под звуки горна поднимался алый флаг…

Она решила осмотреть свою находку – просто так, от нечего делать. Судя по тому, как буйно разрослись деревья и травы, здесь давно уже никто не бывал. Одноэтажные деревянные дачки – по одной на отряд – были почти разрушены, но не людьми, а, как показалось Иде, временем. Балки и доски сгнили, незакрытые оконные рамы почернели от солнца и дождей. Они хлопали на ветру, и стекла осыпались, устилая землю вдоль стен подобно осенним листьям.

Из любопытства Ида рискнула зайти в одну из дачек, которая показалась ей покрепче остальных. Осторожно ступая по рассохшимся половицам, то и дело ожидая под ногой предательского треска прогнившего дерева и боясь провалиться, Ида шла по коридору, заглядывая в распахнутые двери спален. Мебель стояла на местах, даже кровати были аккуратно застелены, только всё было покрыто пылью и паутиной. Паутина повсюду – в углах, в дверных проёмах, на потолке. Кое-где, там, где балки окончательно сгнили, и крыша провалилась, сквозь дыры в полу выросли деревца. И странно было видеть торчащие из проломанного пола стволы молодых берёзок.

– Удивительно, – подумала Ида, – если судить по состоянию домиков, то тут прошло очень много лет. За это время должен был бы вырасти настоящий лес, а деревца довольно молодые…

Ида вернулась на аллею и пошла к кирпичному зданию, видневшемуся за линейкой. Очевидно, это была столовая или клуб. Площадку перед зданием украшали остатки гипсовых фигур: горнист, барабанщик, знаменосец, футболист… У горниста были отбиты левая рука и кисть правой, но ржавая арматура на месте осыпавшихся пальцев крепко сжимала гипсовый горн. Барабанщик лишился головы, а у знаменосца отсутствовала середина туловища. От футболиста остались только ноги и мяч. Остальные фигуры были не лучше. Ида не стала задерживаться и по широкой лестнице вошла в здание.

Она попала в просторный вестибюль, откуда большие стеклянные двери вели в левое и правое крыло дома. Слева, несомненно, была столовая. Сквозь двери виднелись ряды столов, уставленных посудой, плакаты на стенах призывали мыть руки перед едой и беречь хлеб, «наше богатство». Даже из вестибюля было видно, что в столовой то же сочетание идеального порядка и крайней заброшенности.

За правой дверью виднелся длинный коридор со множеством дверей по обе стороны. Это показалось Иде более интересным, и она повернула направо. Заглянув в первые две двери, Ида поняла, что не ошиблась: в правом крыле располагался клуб. В комнатах были разные кружки: рукоделие, судомодельный, даже художественная студия. Вся обстановка и принадлежности были на месте, всё в полном порядке, ничего не разбросано, только пыль и паутина повсюду.

Вот библиотека, несколько рядов стеллажей с книгами. Страницы, пожелтевшие и высохшие, ломались и рассыпались в пыль, когда Ида к ним прикасалась. А ведь судя по годам выпуска, это были отнюдь не букинистические издания. Ида вышла из библиотеки с тяжёлым чувством близкого несчастья. Место ей всё больше и больше не нравилось.

Она уже совсем собралась уйти и вернуться на свою тропинку, как вдруг заметила в конце коридора большое зеркало. Подойдя поближе Ида поняла, что это не зеркало вовсе, а проём, ведущий в другой коридор. Он точь-в-точь напоминал тот, по которому шла Ида, поэтому сначала она и приняла его за зеркало.