Елена Путилина - Ида. История ведьмы

© Елена Путилина, 2022

ISBN 978-5-0056-3320-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ида жила в доме на краю леса. Собственно, уже почти в лесу. Лес всё наступал и наступал, подсылал своих лазутчиков, рассеивая семена, разрастаясь корнями. У Иды уже не было сил, чтобы бороться с ним, и она сдалась. Теперь следила только за тем, чтобы лес не превратился в непроходимую чащу: расчищала тропинки, вырезала лишнюю поросль. Она берегла силы и не собиралась растрачивать их на бессмысленное противостояние, лучше уж найти способ мирно сосуществовать. И лес, казалось, понял это и, утратив изначальную агрессивность, принял дом Иды и её саму, берёг от жары летом, обогревал в зимние холода, неизменно и бескорыстно снабжая сухим валежником, нашёптывал сказки в бессонные ночи. Они перестали быть врагами, и Ида доверяла лесу больше, чем соседям. Соседей она не любила – не за что-то, а просто так и избегала любого общения. Ей вполне хватало леса и Кота.

Иногда она проходила через деревню, направляясь за продуктами в лавчонку, и деревенские смотрели ей вслед и перешёптывались: «Старая Ведьма! Жива ещё…»

Как давно она жила в этом доме и как туда попала, она не помнила. Просто однажды утром открыла глаза и увидела бревенчатые стены, мутные стёкла окон за ветхими занавесками и часы на стене… Часы стояли. Не двигались стрелки на потемневшем циферблате, не отсчитывал секунды тусклый медный маятник, не выскакивала суетливая кукушка, чтоб огласить своим хрипловатым «ку-ку» полуденную жару или темноту ночи. Часы были нарисованы на стене между окнами.

С тех самых пор Ида искала дорогу, чтобы вернуться – куда? Она не могла бы сказать… туда, где она не была Старой Ведьмой. Она исходила всю округу, каждую тропинку в поле, каждую дорожку в лесу. Но тропинки-дорожки, сплетаясь и пересекаясь, неизбежно приводили к покосившемуся крыльцу её дома, а если случалось уснуть в лесу, всё равно просыпалась в той же комнате с пыльными окнами и нарисованными часами.

Всё, что осталось у неё от прежней жизни, были сны. Во сне она не могла посмотреться в зеркало, но знала, что отразилась бы в нём худенькая, длинноносая, черноглазая и черноволосая, похожая на встрёпанного воронёнка девчонка, а не седая старуха, глядящая на неё мутными бесцветными глазами из тусклого, в чёрных пятнах, зеркала в затянутом паутиной углу.

Во сне она тоже искала дорогу и уставала не меньше, чем от дневных блужданий по лесам. Та, кем она себе снилась, не сомневалась, что бодрствует, и седая старуха, живущая в покосившемся неприбранном доме на краю леса, казалась ей всего лишь сновидением.

А ещё Ида видела много чужих снов, которые снились не ей, а неизвестно кому, и там могла оказаться в любом из двух своих обличий, но это было дело случая, а не её выбор. Чужие сны приносил Кот. Где он их ловил и почему решил делиться с ней своей добычей, Ида не знала, а Кот не говорил.

Кот был хорош. Рыжий, с пушистым хвостом, он любил забраться на колени и громко мурлыча, тёрся об руки – я с тобой, гладь же меня! Обычно он целыми днями спал в каком-нибудь уютном углу, уходил по ночам, а возвращаясь, запрыгивал на кровать и будил Иду своим мурлыканьем, требуя еды и ласки. Потом опять уходил.

Так они и жили.

За окном громыхнул гром, зашумел ливень. Хлопнула кошачья дверца, и в комнату влетел мокрый Кот. Бросил на коврик у кровати пучок снов – ночную добычу, запрыгнул на кровать, потоптался по одеялу мокрыми лапами и уселся вылизываться, потом свернулся клубочком под коленками у Иды, мурлыкнул и уснул.

Сны шуршали и попискивали на коврике.

«Расползутся, – с досадой подумала Ида, которой не хотелось вылезать из-под одеяла, – ищи их потом по углам…»

Осторожно, чтоб не разбудить Кота, соскользнула на пол, присела на корточки и принялась собирать сны. Вроде бы все, что-то много сегодня… Добытчик! Зажатые в кулаке сны щекотались и слегка покусывали ладонь. Вытряхнула их в баночку из-под крема, завинтила покрепче крышку, сунула в комод. Переступила босыми ногами – колется! Нагнулась, пошарила в темноте – ну так и есть, ещё один…

Сон был похож на маленькую мохнатую улитку и всё норовил вывернуться из сжимавших его пальцев. Ида бросила строптивца в чашку с водой, размешала ложечкой и выпила. Кисло-сладкий вкус напомнил клюкву в сахаре, так любимую в детстве…

На этой улице она никогда не была. Дома, дома… Бесконечная стена домов по обеим сторонам. Ни подворотен, ни дверей. Дома стояли сплошной серой стеной, чернея прямоугольниками окон. Ни одного огня. Спят? Но так не бывает, чтоб на целой улице не нашлось ни одного полуночника, засидевшегося перед телевизором или над книгой, занятого неотложным делом или компьютерной игрушкой, да и не ночь ещё – так, сумерки.

Улица тянулась и тянулась, постепенно теряясь в сером сумеречном тумане. Вязкая тишина поглощала звук шагов и казалась порождением этого тумана.

Ида шла уже довольно долго, но улица не менялась. Не становилось ни темнее ни светлее, сумерки не сгущались, но и не рассеивались… Над ухом прошелестел тихий как дыхание голос:

– Что ты здесь делаешь? Это не твой сон!

– Ищу выход, – ответила Ида. Она привыкла ничему не удивляться.

– Отсюда нет выхода.

– Не отсюда! Это трудно объяснить, да и, наверное, сейчас неважно. А почему отсюда нет выхода?

– Это предсмертный сон. Человек умирает. Не знаю, как ты сюда попала, но как только он умрёт, сон рассыплется, и ты исчезнешь вместе с ним. Сейчас ты – часть сновидения.

«Ловушка… – подумала Ида. Кот не приносил этот сон, сон сам прицепился к нему как репей, а она не подумала и подняла… – Ловушка…»

Она побежала изо всех сил, но слева и справа всё тянулись и тянулись серые стены, конец улицы по-прежнему терялся в сумерках.

«Но это же сон! – сказала себе Ида. – Всего лишь сон, и, что бы ни говорил голос за спиной, это и мой сон тоже, ведь я же в него заснула! Значит, должен быть выход, надо только попытаться изменить этот дурацкий однообразный видеоряд. Как же он мне надоел, глаза бы мои его не видели!»

В какой-то книжке она читала, что если быстро побежать с закрытыми глазами, можно изменить судьбу. По крайней мере, она ничем не рискует: улица-то прямая и ровная. Ида зажмурилась и побежала. Это было даже интересно – бежать в темноте, сквозь темноту. Ей казалось, что она бежит в абсолютной пустоте, она уже забыла где находится, этот безумный бег захватил её полностью. И вдруг – удар, но не о каменную стену, обо что-то непрочное, тонкое…

Яркий свет заставил открыть наконец глаза. Прямо в лицо ей било солнце. То, что виделось серой кирпичной кладкой бесконечных домов, оказалось всего лишь картиной, намалёванной на бумаге, и, врезавшись в неё с разбегу, Ида пробила в нарисованной стене большую брешь. Клочья декорации, похожие на полуободранные обои, свисали по сторонам дыры.