Рома Ежевичкин - Хруст городской булки

Это было в Ершове, кажется. Был такой город, а в нём фабрика резиновых изделий. Грелки-лодки-кружки Эсмарха и прочие нужные в быту и медицине вещи.

Посреди Ершова была огромная лужа. Такая есть в каждом городе и никогда не высыхает. Иногда кажется, что город просто вышел из этой лужи. Точнее когда-то на сушу выбрался шалаш, а потом за годы дарвиновой эволюции дорос до ПГТ или даже райцентра. Но ершовская лужа была воистину огромна – размером с экскурсионный автобус или даже небольшой вагон.

И вот к этой луже приехал Ерёмин. Точней его распределили на резиновую фабрику технологом, но выбора особого не было. Так что молодой специалист стал обживать комнату, которую нашёл у местной бабки.

Помимо невысыхающей лужи была у Ершова и другая беда – скука. И боролись с ней одним известным способом. Но у технолога была язва, так что свободное время Ерёмин проводил за книгами и попыткой понять происхождение лужи. От безделья он однажды привязал к мотку бельевой верёвки грузило и бросил подальше. Веревка мгновенно исчезла.

Ерёмин страшно заинтересовался феноменом и начал подготовку. Первым делом он попросил приятеля прислать маску для подводного плавания – в Ершове таких просто не было. А затем пошёл к начальнику цеха и попросил разрешить ему эксперименты с новой резиной и клеем. Состав клея он обещал разработать сам, а вот обрезки материи нужны были для экспериментов. Начальник почему-то пошёл навстречу, чего Ерёмин не ожидал.

Так началась подготовка к экспедиции, не знавшей себе равных. Ерёмин действительно сделал как-то мощный клей, но запах у него был такой ядерный, что приходилось задерживать дыхание, но всё равно тренировка. Потом разобрал раскладушку и за несколько вечеров смастерил из неё корпус для лодки. А там настала очередь и обрывков резины – Ерёмин склеивал их и крепил на остов раскладушки. Получалось неплохо.

В тот вечер на фабрике был небольшой праздник. Отмечали ерёминское изобретение, конец квартала и день рождения чьей-то кошки. Ерёмин посидел для вида, а потом скрылся – сегодняшняя ночь обещала быть безлунной, а такое упускать нельзя.

Ерёмин быстро прибежал домой, где всё уже было готово: самодельный гидрокостюм, маска, фонарь и лодка, герметичный резиновый мешок. Первоисследователь лужи глубоко вздохнул.

Уже на берегу Ерёмин переоделся, привязал к себе мешок, сделал дыхательную гимнастику. А потом тихонько оттолкнулся от берега маленьким веслом. Приближалась точка невозврата. Наконец-то Ерёмин доплыл до середины, ещё раз глубоко вздохнул и нырнул.

На удивление вода оказалась не такой холодной, впрочем, и долго в ней находиться Ерёмин не планировал. Пока он медленно погружался. И тут неожиданно его завертело холодным потоком. Словно кто-то помыл посуду и теперь в раковину отправляются остатки ужина. Ерёмин испугался и попытался всплыть, но вода также неожиданно потеплела и высоко над головой появились огоньки. Через пару мгновений Ерёмин выплыл и стал жадно дышать. Но недолго. Посреди лужи в лодке сидел Ерёмин.

– А я уж думал, ты не додумаешься, – ухмыльнулся Ерёмин-2.

– А ты кто?

– Технолог резиновой фабрики. Такой же, как и ты. Но с другой стороны лужи. Хватайся за борт, пойдём чай пить.

Ерёмин-1 ухватился за край лодки и скоро они с двойником сидели на берегу. Ерёмин-2 достал термос и поил коллегу.

– У нас тут ничего от вашего не отличается. Разве что у начцеха «Жигули» не белые, а голубые. Вот и всё.

– А ты как вообще догадался, что появлюсь?

– Однажды я самодельный лот сделал от скуки. Ну знаешь, моток бельевой верёвки и гантеля. Когда веревка потонула, я сразу понял, что дело будет интересным. Так что начал лодку мастерить и костюм клеить. Когда я впервые у вас побывал, сразу понял, что однажды и ты додумаешься. Ну и стал ждать. И вон термос чаю держу при себе.

– И часто ты у нас бываешь?

– Не, не особо. Что у вас делать-то?

– А у вас?

– Вот именно.

Так завязалась странная и крепкая дружба. Ерёмины стали кататься друг к другу в гости, но по ночам. Они подолгу разговаривали, пили чай с травами, чинили своё нехитрое снаряжение. Однажды хотели даже придумать цирковой номер с двойниками, да быстро остыли.

В какой-то момент Ерёмин-1 даже решил, что его товарищ – последствие вдыхания клея, но, когда цех перешел на другой состав, Ерёмин-2 не исчез.

Приближалась зима. Лужа обещала замерзнуть. Друзья понимали это. А потому искали способ наладить почтовое сообщение, чтобы обмениваться зимой открытками и письмами.

А уж получись у них или нет, сложно сказать. Но говорят, что Ерёмин-1 в ту зиму сильно побледнел и упал в обморок, когда пришли особенно сильные ершовские морозы. А потом бросил всё и побежал к луже, на которой долго стоял.

Коллеги решили тогда, что заработался парень и пообещали справить ему на лето путёвку в Кедрово. Там отличный санаторий и, как говорят, лужа побольше ершовской.

Приходят как-то к Ленину ходоки. У каждого под мышкой лукошко, а в лукошке по кошке, и каждая кошка по селедке держит. Холодного копчения.

Пришли, онучи сложили в гардеробной и расселись по вокруг ломберного стола, за которым Ленин зорко «Правду» читал.

– Вот, Владимир Ильич, ходоки мы с Урала. Пришли рассказать, как на Балтике контрреволюция цветет, да как всякие лазоревые поганят молодежь песнями «Модерн Толкинга» и книжкой «Властелин колец».

Ленин внимательно рассмотрел ходоков и кошек с селедками. Холодного копчения. Газету сложил так хитро, по-рабочему и говорит:

– А вот, товарищи ходоки, жаловаться пришли, а чего ж вы вилы да коленвалы не возьмёте, да «Толкингов» с Толкинами не прогоните? Шли вы с самой Балтики, через горы и заторы, через Урал, и небось угрожал вам жеванный крот?

Ходоки приуныли. Прав ведь Ленин-Атаман, ох как прав. Революцию-то мы запустили, колесо это красное с петухами внутри поехало, а как её защитить, не придумали да испугались Дитеров Боленов и Фродо Бэггинсов.

Встал тут старший ходок. Приосанился и стал высокий, как кочерга среди дров.

– Вот что, товарищ Ленин. Мы это затянули, нам и растягивать. Правы вы. Вот сейчас возьмем онучи да кошек с лукошками, отправимся на Балтику и погоним лазоревых этих вместе с кольцами ихними. И гнать будем так, что до ультрафиолета их разгоним.

И глазами так засверкал, как первый Спутник.

Улыбнулся остро Ленин, поднял руку к жилетке и твердо так промечтал.

– Вы, ходоки, берите власть и коленвалы и гоните кого хотите. А я всё сделаю, вот всё, чтобы у каждого был не мир, а полная тарелка гречи. Чтобы космонавт над нами летал кверху животом и тоже гречу ел. Чтобы приезжали иностранцы да оставались, и греча, греча, греча кругом. И счастье полными котлами. Мы для этого фабрики-кухни сделаем.