Рома Ежевичкин - Хруст городской булки

Встали ходоки, взяли кошек с лукошками да и отправились порядок чинить на Балтике.

А селедку оставили. Холодного копчения. Её потом детям отдали. Потому что большое счастье с гречей с таких вот мелочей начинается.

Говорят, в 1957 году Михаилу Калашникову поручили разработать автомат, который сможет сбивать технику противника. Как противотанковое ружьё, только автомат.

К тому моменту уже был хороший слаженный коллектив, который с энтузиазмом принялся за работу.

Вместе с инженерами из НИИ сверхтяжёлой металлургии и сплавов конструкторы создали так называемый Царь-Калаш. С виду автомат был как обычный, только фиолетово-черный, да и возили его на небольшой тележке.

Первым делом на испытаниях расстреляли бронированный сталинский ЗиС. Это вызвало довольное урчание комиссии и одобрительное уханье лично Н. С. Хрущева.

Затем сбили стратостат на высоте около двух километров, из которого на комиссию посыпалось конфетти из уральского малахита. За эту вольность даже хотели кого-то партбилета лишить, но глава приемной комиссии тоже стал довольно ухать, и всё обошлось.

А потом испытатель решил показать фокус и выстрелил в рельс. В итоге на станции «114 километр» в пяти километрах от полигона был ранен в ягодицу проходчик станции. Он накануне переел вкусного пломбира и большую часть смены старался проводить у зеленых насаждений рядом с путями.

Когда со станции доложили о ранении, комиссия подписала все акты-приёмки и на всякий случай засекретила разработки, имена создателей и фамилию проходчика. Последнего заодно отправили тянуть ветку в Когалым.

Тогда посчитали, что оружие получилось слишком смертоносным, потому оснащать им можно только особые части, выполняющие специальные задания в определённых местах. И говорят, что кое-где кое-кто его применял.

Кто знает, как повернулась бы мировая история, если бы мир услышал «тра-та-та» Царь-Калаша, а не «бип-бип» Спутника?

Как исследователь я не должен проявлять эмоций и высказывать личное заинтересованное мнение, однако эта карточка Леера трогает меня больше всего. Возможно, такие же эмоции испытывал и Павел Петрович, поскольку оставил размышление сторожа.

Но в этой истории мы видим самое активное и живое мифотворчество, в котором сплелись легенды о чудо-оружии, богатстве страны и отрицание прошлого. Разумеется, физически такой автомат не может существовать. Но важно проговорить его бытиё. Тогда он появится, но где-то там, куда вход запрещен. Вроде града Китежа.

Эту историю мне дед рассказал. Он в ГУЛАГЕ сторожем работал, потому все секретные архивы прочитал. Его потом самого засекретили.

Жил в Подольске один чекист, который решил стать стахановцем-рационализатором. Он тогда изобрел трехствольный пистолет для расстрелов, который работал на вишневых косточках. Благо вишня в тот год уродилась.

И тот чекист смог за день расстрелять миллиард врагов народа, а ещё 300 миллионов подписали чистосердечное признание. Ну тут сразу пошли награды, конечно. Бронзовый бюст Дзержинского, поездка в Гурзуф, мотоцикл ленинградский, пижама и уважение коллег.

Вот только стало в одну ночь страшно ему. Вышел чекист воды попить, глядит, а в вытяжке что-то блестит. Пригляделся, а там бюст Дзержинского. Холодный такой, гневный. И говорит ему Бронзовый Феликс, мол, что ты Степа наделал. Тебе пистолет и холодный ум дали для того, чтобы ты Родину защищал, а не таким вот палачом был. Степа решил, что спит, но тряпкой бюст на всякий случал накрыл.

А на утро и самого Степу расстреляли. Из пистолета, у которого вместо патронов гурзуфская галька.

В квартиру въехала новая семья, почетного инженера. Но и того бюст Дзержинского однажды устыдил, мол, как так, товарищ, ты не купил облигаций государственного займа и кусок рельсы утащил. Инженера, кстати, тоже расстреляли.

Въехал артист известный. Тот продержался подольше. Научился спорить с бюстом, пару раз даже за бронзовую бороду дергал. Но в итоге бюст намекнул артисту про порочащие связи с зарубежными артистами. И того артиста расстреляли.

Так и продолжалось это всё, пока не пришел Хрущев. В квартиру въехал ученый-физик, который днем атомы сталкивал, а по ночам радио иностранное слушал. Бюст Дзержинского даже не знал, что делать в такой ситуации. Никак не мог замолчать. А ученый его не слушал, сделал ему даже из фольги кипу и поверх фуражки надел. Бюст от такого замолчал на несколько дней.

А в один день ученый прибежал и рукописью Солженицына заткнул вытяжку, да наскоро загипсовал. И скрылся навсегда в город Израиль.

Новые жильцы въехали, чуют, тяжко в квартире и духота. Стали проверять всё, нашли вытяжку заложенную. Разломали гипс, вытащили рукопись. А там бюст Дзержинского.

Повешенный.

Я тебе точно говорю, было это у нас. Но кто помнит, тот молчит. Кто не знает, тому не говорят. А я помню, помню. Я хоть и пацаном был, но вот навсегда тот день запомнил. Лучше вчерашнего его помню. Так что слушай.

Что такое гараж? Думаешь машинкин домик? Нет, нет. Гараж – это где власти нет. Ни Советской власти, ни жены. Там только мужики да железки. И у того авторитет, кто может из этой железки чудо сотворить.

Вот дед у меня как раз такой был. Нашему кооперативу дали дурную землю и сказали: «Делайте что хотите». Ну вот мой дед и начал. Так-то он там своего «горбатого» хранил, но сам себе станочки смастерил, верстак, инструментов притащил. И мог весь день там провести. Ну не с бабкой же моей. Он с ней и без того со школы.

А скоро и другие стали подтягиваться. Кто-то мебель делал потихоньку, другой картины рисовал авангардные, третий просто самогон гнал. У всех было занятие. А власти не было. Потому мужики туда и уходили с головой, в гараж. Дошло до того, что кто-то шашлычную даже открыл, где жарил самолично разведенных кур.

Конечно, никому это особо не нравилось. Жены думали, что мужья там не машины чинят или удочки точат, а устраивают… Ну сам понимаешь. Они даже наведывались дружно, но ничего кроме промасленных тряпок не находили. Потому что в гараж ходят не для того. А для души.

Так бы вольница эта и продолжалась, но вот один товарищ решил, что пора разворачиваться. И стал у себя в гараже на польские джинсы ставить фирмовые заклёпки и лейблы перешивать. И так хорошо у него получалось, что стали к нему со всей Удмуртии кататься. А те, кто рынок настоящих джинс держал, забоялись – продаж нет.