Дмитрий Кноблох - Порубежники тысячелетий. Будда

Реакция Владимира Ивановича была молниеносной. Не отвлекаясь на детали и крики женщин, Владимир кратко и обстоятельно опросил врача о травмах. После отчета, который он выслушал с каменным лицом, не меня выражения, задал два вопроса: сколько и где. Если бы Доктор, который его консультировал, не дал бы ему надежды, Владимир все равно боролся бы за сына, но тут сумма была обозначена и перспективы тоже. А деньги для него никогда не были проблемой. Так что покинул он кабинет врача с легким сердцем и уверенностью, что все будет хорошо. После тяжелых похорон Анюты, а они были очень тяжелыми, Владимир, который в жизни видел в принципе не так уж и много плохого, не мог и представить себе, что такое может произойти в реальном мире. Мать Анны за два дня превратилась в старуху. Отец, похоже, ушел в другую реальность, никого не узнавал, но всем улыбался. Горя было столько, что, казалось, если его зачерпнуть из воздуха, то оно останется на ладонях. Но Владимир был спокоен, его сын жив. И его ждут лучшие клиники в Израиле. Ему было безумно жалко эту длинноногую хохотушку в полосатых чулках, с розовыми косичками, но ее было уже не вернуть. А Лешка, его Лешка должен жить и быть счастлив.

Цену за то, чтобы Алексея вернули к полноценной жизни, Владимиру обозначили вполне приемлемую. Но проблема заключалась в том, что все его основные сбережения находились в товаре, недвижимости и банковских активах, так что моментально их перевести в наличность возможности не было. А за лечение и восстановление Лехи, естественно, необходимо было платить наличными и делать это быстро. Рассмотрев варианты скорейшего способа получения денег, Владимир Иванович сразу исключил продажу, так как скупщики дадут в лучшем случае тридцать процентов от реальной стоимости, банковский кредит, по причине того, что его, скорей всего, дадут, но рассматривать давать или нет будут, учитывая сумму, долго, а тут каждый час на счету. Банк брать не очень хотелось, да и не умел Владимир это делать, он же снабженец, а не грабитель. И поэтому он решил обратиться к своему стародавнему знакомому, Григорию, с забавной фамилией Коржик. Григорий Григорьевич Коржик когда-то в начале девяностых был компаньоном Владимира. Они вместе, плечом к плечу, рубились на зарождающемся рынке новой России. Сказать прямо, в те годы помощь от такого товарища была просто неоценима, их тандем дополнял друг друга к их общему удовлетворению. Если Владимир чувствовал себя как рыба в воде в мире торговли, то Григорий был отставным офицером КГБ, видел людей насквозь, разных мастей жуликов, которых развелось в стране, как блох в бродячей собаке, и отсевал нежелательные контакты прежде, чем это могло нанести ущерб их совместному бизнесу. Ну, соответственно, решал такие вопросы как крыши, бандиты, откаты и иже с ними, так как, используя старые связи в «Конторе», имел возможность повлиять на криминальные круги, а также договориться с гостями с Кавказа без особых трудностей. Короче говоря, данное партнерство было не просто интересно и выгодно, но снабжало обоих участников предприятия неплохим доходом. К тому же как человек Григорий импонировал Владимиру, он являл собой образ некоего гусара, балагура, был душой компании, много и удачно шутил, никого не задевая, отлично играл на гитаре, пел приятным баритоном лирические песни, обожал баню и постоянно таскал Владимира на охоту. Владимир, правда, к данным увлечениям относился довольно прохладно, так как был трудоголиком, но, чтобы не обижать партнера и товарища отказом, периодически ездил с ним на эти сомнительные мероприятия, не забывая, однако, взять с собой рабочий портфель, на всякий случай. Это был период жизни Владимира, о котором он любил вспоминать с улыбкой, вызванной положительными эмоциями, которые он переживал в то время. Но, как довольно часто бывает в жизни, дороги партнеров разошлись.

Григорий, который, несмотря на свой образ гуляки и транжиры, был человеком достаточно практичным, честолюбивым и бережливым, а, главное, обладал глубоким умом и способностью к анализу, естественно, строил грандиозные планы относительно своего дальнейшего бытия. А развивать торговые точки у него особого желания не было. Не потому, что он не хотел заниматься этим хлопотным делом. Просто они, как, в принципе, Владимир прекрасно понимал, достигли потолка в их предпринимательской деятельности. Нет, бизнес можно было развивать и дальше, просто количество торговых объектов, контролировать торговую деятельность которых, не прибегая к помощи наемных администраторов, способен один руководитель, они уже давно исчерпали. И оба прекрасно понимали, что неконтролируемый «управленец» будет означать воровство, воровство будет означать убытки на предприятии, а убытки на одном предприятии неминуемо повлекут и проблемы на других. Другими словами, не фатально, но лишние хлопоты есть, а зачем им нужны лишние хлопоты, если они и так люди обеспеченные. Обеспеченные и привыкшие за последние годы к относительному спокойствию и стабильности. Но если Владимира вполне устраивало его положение, и он получал эстетическое удовольствие от своей трудовой деятельности, то Григорий мечтал о другом. Он, как человек, который в восемнадцать лет надел погоны и с младых ногтей привык к росту по службе, стремился к большему. Это было для него естественным состоянием. И теперь он мечтал достигнуть такого уровня, что хотя бы к главе района без стука входить. Ему было тесно и скучно в роли совладельца нескольких магазинов. Вот по этой причине он и решил продать партнеру Владимиру свою долю в бизнесе. Он знал, что тут в деньгах точно не прогадает, так как Владимир последнее время самостоятельно тянул их общую лямку, а от его работы особого смысла уже не было, дело налажено, связи созданы и времена другие. Так что Владимир выложит все, что имеет, за его долю, а не соберет, что вряд ли, так найдет, где занять. Он же торгаш от бога. Короче, партнеры разошлись добрыми друзьями. Владимир продолжил работу с магазинами, Григорий же ушел в другой более доходный бизнес. Он, используя связи и заручившись поддержкой нескольких банков, открыл сеть ломбардов. И, соответственно, дела пошли немного на другом уровне, чем когда бывшие сослуживцы называли его с долей высокомерия торгашом или коммерсом, что из их уст звучало как «дойная корова». Но, помимо самоутверждения, данное поле деятельности давало Григорию небывалый оперативный простор, все коммерсы и просто нуждавшиеся в деньгах бежали закладывать к нему свою недвижимость, да и просто всё, что имело хоть маломальскую ценность. Некоторые в надежде наладить бизнес, другие просто по глупости, третьи и по тому, и по другому, но каждый бежал к нему, так как он давал лучшие в городе четыре процента в месяц от суммы кредита, другие же минимум пять, давал кредитные каникулы до трех месяцев, чего не делал никто, а, главное, давал на руки без комиссий за посредничество целых тридцать процентов от стоимости закладываемого имущества, против двадцати пяти у конкурентов. Короче, Григорий железной рукой вел свое дело, и репутация Г. Г. Коржа, как в некоторых кругах был известен Григорий, была человека жесткого, но справедливого.