Михаил Громов - Божественная комедия безбожников

«Муза, привет, – Чапай склонился
К старухе буйной головой, —
Ты, мать, прости, не похмелился,
А трезвый я и сам не свой.

Тут счас Ильич блеснул умом,
А он поумничать ведь любит,
Но прав Ильич, в боях с врагом
Бойцов частенько трезвость губит.

Чтоб было легче побеждать,
Я сам приказ в войсках издал,
В котором строго запрещал
Непьющих к битвам допускать.

Но, кстати, стоп, а в чем подвох,
Как, Муза, здесь я оказался?
Я не Ильич, не пустобрех,
А тут, в натуре, разболтался». —

«Уймись, Чапай, я оживила,
Чтобы в делах помог ты мне,
В тебе ведь удаль есть и сила,
Их показал ты на войне.

Тебя и счас в народе чтут,
Хотя, бывает, выпивая,
Под звон стаканов люди ржут
Над анекдотом про Чапая.
Ведь люди знают и о том,
Что ты не только храбро бился,
Но много водки пил с Петром
И в пулеметчицу влюбился.

Ты вечно дрался с комиссаром,
С ним пулеметчицу делил,
И так вонял ты перегаром,
Что лошадей с копыт валил.

Ты жил без нравственных основ,
И как-то раз ты так гульнул,
Что даже в речке утонул,
Купаясь пьяным без трусов.

Ты сходишь в Ад, чтоб доказал,
Что ты герой, в борьбе живущий,
И с пулеметчицей не спал,
А Петька – просто друг непьющий.

Ты как охранник в Ад пойдешь,
Что охранять, я подскажу,
Если меня вдруг подведешь,
Сама еще раз утоплю.

Ты в Ад отправишься с Поэтом,
Вместе с Мудищевым Лукой
И с тем картавым, что с приветом,
Ты – авангард их боевой». —

«Спасибо, Муза, за слова,
Твое доверие ценю,
Я уважаю так тебя,
Шли хоть к чертям. Не подведу». —
«Все, мужики, мы разболтались,
Шумели много, препирались
Но вот пропели петухи,
И вам пора в поход идти.

Я, кстати, тут вам припасла
По рюкзаку, у них внутри
Табак, кальсоны и вода
И водки вкусной литра три». —

«Ты, Муза, с водкой обижаешь, —
Сказал Лука, – В Аду угар,
В Аду жара, будто не знаешь,
Там днем с огнем не сыщешь бар». —

«Ну что мне делать с алкашами? —
Вздохнула Муза. – Дам еще,
Кальсоны ж заменю носками,
Чтобы нести нетяжело.

Перекурите – и вперед,
Скорей за дело надо браться,
Вас интересный экшен ждет,
Отлично сможете размяться,

И развлечетесь вы в пути,
А чтоб порыв ваш не угас,
Свой броневик, Ильич, зови,
Дорога в Ад сейчас ждет вас».

Ильич себя по заду хлопнул,
Ногой по полу резко топнул,
Ширинкой незаметно «вжик»
И громко крикнул: «Броневик!»
Воняя смрадно и скрипя,
В квартиру въехала броня,
Корявый ржавый экипаж
Внес в коллектив ажиотаж.

Комдив отбил себе броню,
Поэт на ствол верхом залез,
Мудищев, подобрав мотню,
В люке водительском исчез.

Ильич залез на броневик
И принял позу вожака —
Вперед протянута рука,
Ну как с плаката большевик.

Под лампой лысина блестит,
Рукою нервно кепку мнет,
С броневика что сил кричит:
«Вперед, товарищи, вперед!

За власть рабочих и крестьян
Врагов побьем даже в Аду.
Вздохнула Муза: «Ведь не пьян,
А вновь, дебил, несет пургу».

Мудищев газу наподдал,
И броневик рванул вперед,
Ильич опять кричал в народ,
Чтоб власть быстрее в руки брал.

Чапаев шашкой размахался,
Поэт что сил за ствол держался,
Он неудачно очень сел,
Ругался громко, зло сопел.
Лука, заняв отсек приватно,
Там при удобствах кайфовал,
Под нос частушки напевал
И нюхал наркоту нещадно.

Вот так, частушки распевая,
Соляркой с наркотой воняя,
По буеракам и полям
Их броневик катил к чертям.

Старуха Муза им с порога
Платочком долго вслед махала
И мужикам своим желала,
Была чтоб легкая дорога.

А между тем пейзаж менялся,
Все стало дико, незнакомо,
И броневик вдруг оказался
Возле заброшенного дома.

Вокруг все мрачно и смердит,
Огромный дом похож на хоспис,
Табличка на двери висит:
«Российский Ад. Центральный офис».

Туристы шумно в дом ввалились,