Евгений Голомолзин - Очепятки

Может, дело в том, что я не понимаю языка? Вряд ли. У меня было множество случаев, когда я не понимал местного языка, но чувствовал себя частью социума. Может, из-за того, что я не похож на японца? Ну и что! Я не похож на китайца, араба, индуса, но я никогда не ощущал разобщенности с представителями этих наций. Так в чем же дело? И тут до меня дошло. Я был одинок, потому что был невидим!

Наблюдая за прохожими, я обнаружил, что они смотрят как бы сквозь меня, будто меня не существует. Рядом стояла группа молодых ребят. Они оживленно беседовали и, по всей видимости, кого-то ждали, поскольку время от времени озирались по сторонам. Неоднократно траектории их взглядов проходили через меня, но ни разу глаза не задержались хотя бы из любопытства – иностранец все-таки. Точно так же вели себя другие – они смотрели сквозь меня. Это было столь необычно, что я забеспокоился: не стал ли я невидимкой?

Нельзя сказать, что японцы бездушны. Нет, совсем напротив: они сразу готовы прийти на помощь по первому зову. Взять за руку, отвести, показать, направить. Особенно ярко это проявляется в метро, когда при виде схемы токийской подземки иностранец непременно впадает в ступор. Тут уж точно требуется помощь. И японцы оказывают ее незамедлительно. Но если на помощь не звать, ты просто-напросто исчезаешь из их сознания.

Уже потом, осмысливая впечатления, мне пришло в голову, что такое поведение является результатом грандиозного эксперимента по длительной самоизоляции целой нации. С 1641 по 1853 годы японцам под страхом смерти было запрещено покидать страну. Одновременно был закрыт въезд иностранцам. На целых 212 лет внешний мир для японцев перестал существовать. О нем не было никаких напоминаний.

Самоизоляция привела к тому, что девять поколений японцев никогда в жизни не видели никого, кроме соотечественников! Думаю, традиция «не замечать» иностранцев, выросла из периода самоизоляции, когда, кроме японцев, других людей в мире не было. Оттуда же родом особенности японского менталитета, которые отличают японцев даже от ближайших соседей. Их культурная система долгое время была замкнута сама на себя. Она не разбавлялась другими культурами и в таком законсервированном виде по инерции дожила до наших дней. Думаю, подобные примеры можно отыскать среди племен, замкнуто проживающих где-нибудь на берегу Амазонки. Но в случае с Японией речь идет о целой нации, ныне открытой миру, и это удивляет.

В любой стране я профессионально интересуюсь местной прессой, поэтому в Токио сразу заглянул в магазинчик, где продают газеты и журналы. Меня удивила толпа солидных мужчин, которые плотной стеной сгрудились у прилавка с печатной продукцией. Задние поднимались на цыпочки и вытягивали шеи, заглядывая через плечи передних. Заинтригованный, я подошел ближе. Что они смотрят? Порнуху?

Пришлось приложить немалые усилия, чтобы протиснуться вперед. Все мужчины сосредоточенно листали… комиксы. Нет, не эротические. Обычные боевики в жанре аниме. Так называют японскую мультипликацию, рассчитанную в основном на подростковую и взрослую аудиторию. Эротические издания в продаже тоже имелись, но посмотреть журналы у прилавка было невозможно, поскольку их продают в закрытых пластиковых пакетах. Почему обычные комиксы вызывали такой ажиотажный интерес у взрослых дяденек, понять мне так и не удалось. Озадаченный, я ретировался на улицу.

Случай с комиксами так и остался бы загадкой, если бы не палочка-выручалочка в лице нашего гида-переводчика. Татьяна была родом из России, много лет назад вышла замуж за японца и долгое время жила в Токио. Как источник информации она была бесценной! Во-первых, она хорошо знала два языка: русский и японский. Это позволяло задавать ей любые вопросы и получать понятные ответы. Во-вторых, она была глубоко погружена в среду, знала не только витринную, но и глубинную часть жизни, которая туристам обычно недоступна. В-третьих, не являясь аборигеном, она ясно видела разницу русской и японской культуры и могла об этом толково рассказать.

Я воспользовался случаем и поведал Татьяне о моем удивлении, которое вызвала толпа мужчин, с азартом рассматривающих комиксы. Не читающих, а именно рассматривающих. Читать в них нечего – там одни картинки.

– Ничего удивительного, – рассмеялась Татьяна. – Для японцев смотреть картинки – обычное дело. Причина кроется в иероглифах, которые японцы позаимствовали у китайцев. Их называют кандзи. В отличие от букв, иероглиф обозначает слово и даже фразу. Поэтому их очень много. Выпускник школы должен знать около 2 тысяч иероглифов. Этого достаточно, чтобы читать простые тексты, например газеты.

Выпускник университета знает 5 тысяч иероглифов. Он может читать художественную и специальную литературу. Эти тексты недоступны человеку со школьным образованием, поскольку он обладает слишком малым запасом иероглифов. Вот почему в Японии такой популярностью пользуются комиксы. Картинки понятны всем, независимо от уровня образования.

В европейских языках слова состоят из букв, поэтому выпускник школы может прочитать любое слово. Он может не понять его смысл, но прочитать точно сможет. А вот японец со средним школьным образованием не сможет даже прочитать, поскольку незнакомый иероглиф ни о чем ему не говорит. Это приводит к информационной иерархии.

Простите, а как быть с компьютерной клавиатурой? В нее же не впихнешь 5 тысяч иероглифов! Помимо кандзи в Японии есть две азбуки – одна применяется для написания слов японского происхождения (хиргана), другая – для написания слов иностранного происхождения (катакана). В этом случае специальные знаки обозначают звуки, из которых складывают слова. Их-то и наносят на клавиши клавиатуры. Не будь азбуки, японцы в век информационных технологий оказались бы отрезаны от всего мира.

– Но это еще все, – продолжила удивлять Татьяна. – В Японии существует строгая языковая иерархия. Фактически в ходу три японских языка. Разговорный стиль используется при общении с родственниками и друзьями. Нейтрально-вежливый – для общения с незнакомыми людьми. На учтиво-вежливом разговаривают с людьми, стоящими на более высокой иерархической ступеньке, например с начальником.

В таком же стиле будет разговаривать продавщица с покупателем, поскольку тот приносит деньги и потому стоит на более высокой иерархической ступеньке. В магазинах с покупателями разговаривают только на учтиво-вежливом языке. И это не просто дополнительные слова вроде русских «пожалуйста» или «будьте добры». Нет, разница более глубокая, поскольку используются иные формы глаголов, особые приставки и окончания. Если иностранец где-то у себя учил японский язык, это не значит, что он знает язык вежливости, и в магазине он может не понять, что говорит продавщица.