Евгений Голомолзин - Очепятки

Ребята репетировали без костюмов, но это не уменьшило эффектность танцев. Поражали стремительность, слаженность и четкость. Дети преобразились. Во время танца они становились единым целым, где возраст никак не проявлялся и не имел никакого значения. Преобразился и Нурмагомед, спокойный и добродушный в обычной жизни. Это был настоящий демиург, который превращал движение человеческих тел в эмоции и настроение. Временами он был резок, но артисты повиновались беспрекословно. Они не боялись, они боготворили его.

Во второй половине дня на этой же сцене состоялся концерт для жителей Зарасая. Колоритные национальные костюмы многократно усилили эффектность танцев. Скорость и ритм были настолько велики, что разум отказывался верить, что это живые люди, а не компьютерная графика. Всем знакома энергия лезгинки. А теперь представьте, что этот танец длится час. Я вновь поразился неисчерпаемости энергии юных артистов.

После концерта на сцену поднялся мэр города Николаюс Гусевас. Он поблагодарил ребят и вручил им огромный литовский кекс «шакотис». Когда завершилась официальная часть, я подошел к Николаюсу и предложил взять у него интервью.

– Сегодня и завтра – никак! – мэр развел руками. – Очень занят. Послезавтра будет официальное открытие туристического сезона, приходи – там и пообщаемся.

Вечером я вернулся в школу одухотворенный и радостный. Одухотворенный – поскольку получил удовольствие от концерта и зарядился энергией, запасы которой изрядно иссякли. Радостный – потому что был уверен: после бессонной ночи, репетиции и концерта артисты будут спать как убитые, и мне удастся, наконец, выспаться. Я глубоко ошибался.

После ужина дети принялись играть в… футбол. Они скатали из газет подобие мяча и с криками гоняли его по длинному коридору. У школьных коридоров есть странная способность многократно усиливать звуки, поэтому шум и гам стояли невыносимые. Я тщетно пытался уснуть, накрыв голову подушкой. В комнате заботливо выключили свет, но дверь оставили открытой нараспашку, поэтому крики вливались в нее, словно океанская волна.

Я оставил попытки уснуть и решил дождаться окончания футбольного матча. Ну не могут же дети гонять мяч бесконечно! Есть же у них предел энергии. Девочки не играли в футбол, но весело щебетали и заливисто хохотали. Студенты не участвовали в активных развлечениях, но оживленно общались между собой. Оставалось терпеливо ждать, когда иссякнут детские «аккумуляторы».

Лежа в постели, я принялся анализировать свои этнографические наблюдения. Было необычайно интересно слушать, о чем говорят между собой студенты. Я находился в абсолютном национальном меньшинстве, поэтому с точки зрения статистики был настолько малой величиной, что для большинства оставался невидимым. Меня как бы не было, поэтому разговоры велись откровенные, без опаски быть услышанным кем-то посторонним.

Больше всего меня поразило несоответствие внешности и содержания. Облик жителей Кавказа у европейцев нередко вызывает невольные опасения. Когда группа бородатых мужчин что-то громко обсуждает, это может вызвать легкую панику. Но стоит прислушаться к разговору – страхи тают. Потому что говорят об обычных вещах, но как-то очень тепло и доброжелательно. К тому же даже взрослым мужчинам свойственны какая-то детская непосредственность и наивность.

Это наблюдение блестяще проиллюстрировал случай, когда после одного из концертов к Нурмагомеду подошла жительница Зарасая.

– Как танцуют ребята! – восхитилась она. – Это просто чудо! Но дети такие воинственные. Им воевать, а не танцевать.

– Зачем воевать? – улыбнулся Нурмагомед. – У нас и про любовь танцы есть.

А еще в среде кавказских народов большое значение имеет понятие рода. Они действительно воспринимают друг друга как близкие родственники. Самое удивительное, что даже я испытывал подобное чувство, находясь внутри коллектива.

Дети играли в футбол несколько часов. И, судя по всему, совсем не устали. По комнатам разошлись около трех ночи. И только потому, что завтра предстояли насыщенная экскурсионная программа и большой концерт. Студенты еще долго переговаривались в темноте, поэтому уснуть удалось только под утро. Но не сразу.

У меня – проблема. Я храплю. Точнее, проблема не у меня, а у моих соседей по комнате. Я лежал тихо как мышь, когда в комнате раздался храп. Студенты замолкли и стали вслушиваться в темноту. Храп стих, и они снова принялись общаться вполголоса. Храп снова зарокотал.

– Что же это такое! – возмутился кто-то из ребят. – Спать невозможно!

– Как думаете, кто храпит – Евгений или Нурмагомед Омарович?

Повисла напряженная тишина. Студенты вслушивались. Поскольку наши кровати с Нурмагомедом стояли рядом, определить источник храпа было невозможно.

– Магомед, сходи послушай, кто храпит.

– А чо я-то?

– Сходи, нам иначе не уснуть.

Магомед, самый младший из студентов, подошел, склонился над нами.

– Нурмагомед Омарович храпит, – обреченно констатировал он.

Студенты в замешательстве замолкли.

– Что делать? Может, толкнуть его?

– Ты что?! – все возмущенно набросились на смельчака. – Толкать Нурмагомеда?! С ума сошел!

Это было сродни кощунству.

Ребята обреченно разбрелись по постелям и затихли. Я облегченно вздохнул. Если бы храпел не Нурмагомед, а я, к утру меня бы придушили подушкой.

Первую половину следующего дня мы провели на экскурсии по окрестностям Зарасая. Вторая бессонная ночь не прошла бесследно. Я едва передвигал ноги от усталости и недосыпа, а вот ребята были веселы, бодры и энергичны. Во второй половине дня поехали давать концерт в город атомщиков Висагинас. Концертный зал на 560 мест был полон.

Выступление прошло на ура. Зал рукоплескал. У пожилых женщин слезы наворачивались на глаза, когда на сцену вылетал шестилетний солист и выдавал зажигательную лезгинку. После окончания концерта артистов долго не отпускали: просили сделать совместное фото, дарили цветы и шоколадки. Мэр города Даля Штраупайте организовала для ансамбля праздничный ужин. Гастроли удались!

Вечером предстоял праздник на острове, который находится на озере Зарасас. Каждый год в конце мая там открывают туристический сезон. Программа включает концерты местных творческих коллективов и много вкусной еды, которую готовят под открытым небом. Мне предстояло взять интервью у мэра.

Я прошел половину пути от школы до острова и присел отдохнуть на скамейку у мэрии. Силы кончились. Я с легкостью могу ежедневно проходить пару десятков километров, но очень тяжело переношу недосып. Дорога до берега казалось бесконечной. И тут мне в голову пришла гениальная идея! Все дети уехали на праздник, я вернусь в школу и посплю до их возвращения.