Саша Кругосветов - Вечный эскорт

Лиля Брик, «муза русского авангарда», хозяйка одного из самых известных в двадцатом веке литературно-художественных салонов, предмет долголетнего обожания Владимира Маяковского. Брик ценила гений своего обожателя, но любила всю жизнь только мужа Осипа. После его смерти она скажет: «Когда застрелился Маяковский – умер великий поэт. А когда умер Осип – умерла я».

Форнарина [5] Булочница ( итал .). – полулегендарная возлюбленная и натурщица Рафаэля, чье настоящее имя было Маргерита Лути. Своим прозвищем она была обязана профессии отца-булочника.

«Безобразная красавица» певица Полина Виардо. «Женщина-хамелеон», «женщина-загадка», любовь всей жизни Ивана Тургенева.

Оперная певица Надежда Забела, загадочная «Царевна-Лебедь», жена и муза Врубеля.

«Декадентская дива» Ида Рубинштейн, стильный образ которой вдохновлял художников ван Донгена, де ла Гандара, де Сегонзака, Леона Бакста; для нее писали музыку Стравинский, Глазунов и Равель, создавший по ее заказу свой шедевр «Болеро»; ее портрет, написанный Валентином Серовым, который современники называли «зеленая лягушка, грязный скелет, гримаса гения, плакат, гальванизированный труп», оказался лебединой песней гениального русского живописца.

Айседора Дункан, американская танцовщица-новатор, основоположница свободного танца и танцевальной системы, связанной с традицией древнегреческого танца; жена Сергея Есенина.

Натурщица Алис Прен, известная под именем Кики с Монпарнаса, вошла в историю французского искусства как модель знаменитой работы «Скрипка Энгра» фотографа Мана Рэя. Кики называли музой авангарда, ее писали Пер Крог, Фужита, Кислинг и другие.

Актриса Уна О’Нил, it-girl [6] Новая икона стиля, на которую хочется равняться по всем параметрам. эпохи сороковых годов двадцатого века, первая любовь Сэлинджера, последняя и единственная любовь и жена Чарли Чаплина, подарившая ему восьмерых детей.

Графиня ди Кастильоне, итальянская куртизанка, фотомодель, возлюбленная Наполеона III. Красавице были открыты двери в гостиные германской императрицы Августы, Отто фон Бисмарка, Адольфа Тьера. Поэт-символист Робер де Монтескью, завороженный красотой графини, написал ее биографию и собрал фотографии графини, большинство из которых находится сейчас в нью-йоркском Метрополитен-музее. О графине ди Кастильоне были сняты фильм и телевизионный сериал, ее жизни посвящено несколько романов.

Блестящий ряд! Кажется, его можно продолжать и бесконечно восхищаться прекрасными женщинами, одаренными художественными и чисто женскими талантами, но скажите мне, какой из этих Венер представилась возможность навсегда остаться в истории человечества и стать символом наступающей эпохи, богиней со знаком минус, яростной Парвати [7] Одно из имен супруги бога Шивы. , темной Шакти [8] Супруга бога Шивы. , оторвой из предместий большого города, «Маленькой Верой» [9] Советский художественный фильм режиссера Василия Пичула. Парижа девятнадцатого века, чертовкой, чьей-то королевой на одну ночь, колдуньей, ведьмой, раздувающей по ночам угли в надежде выплавить огненного человечка гомункулуса? Какой из миллионов и десятков миллионов обычных женщин планеты Земля выпала такая удача? Кого выберет капризный и насмешливый случай? Не каждая гризетка из тех, кому выпадал такой шанс, оказывалась готовой принять на себя роль новой иконы, роль идола – ниспровергателя эталонов буржуазной правильной жизни, правильной красоты и правильной, хотя и многократно попранной, ханжеской буржуазной морали.

Иконы, случайно попавшие в фокус общественного внимания, – они едва ли понимали божественные откровения своих дружков-художников, испачканных красками пророков своего времени, суть кровавых столкновений идей, режимов, честолюбий и тщеславий, ломку старой жизни и зарождение ростков новой, свидетельницами которых оказались. Они просто жили, думали о том, как заработать лишний франк или даже несколько сантимов, пили абсент, курили опий, покупали модные тряпки, хитрили, врали, обманывали, продавали свое молодое тело или просто любили понравившегося молодого рабочего на мятых, мокрых от пота простынях, подхватывая гонорею, заражая этим добром своих дружков и пророков палитры и кисти. И даже не подозревали, что их наглые, по-деревенски безыскусные лица, их смехотворные, претенциозные наряды и прически проткнут огненным лучом неумолимый поток времени и превратятся в языческие иконы будущих времен и народов. Они просто жили, как умели.

Агостина Сегатори, итальянка из Анконы, позировавшая Коро, Жерому, Делакруа, Мане, Тулуз-Лотреку, любовница Ван Гога и Дантана, хозяйка популярного среди художников и писателей кафе «Тамбурин» на бульваре Клиши. Чем так уж была интересна эта итальянка, чем она привлекла своих современников? Нам этого уже не понять, но мы идем на выставки, листаем альбомы, любуемся, недоумеваем и обсуждаем портреты этого идола – «Агостина», «Итальянка Агостина», «Агостина Сегатори в кафе Тамбурин », «Розовая пудра», «Лежащая обнаженная», «Литье с натуры», – написанные крупнейшими мастерами того времени.

Жанна Дюваль, креолка с Гаити, которую Бодлер, один из величайших мыслителей эпохи, любил больше всех на свете. Черная Венера , как он называл ее, символизировала для Бодлера опасную красоту, сексуальность и тайну креольской женщины. Он посвятил Жанне множество стихов, среди них такие шедевры, как «Экзотический аромат» и «Падаль». И Бодлер, и Дюваль увлекались опиумом, оба умерли от «итальянской болезни» [10] Так французы называли сифилис, в Италии именовавшийся «французской болезнью». .

До нас дошли портреты мадам Дюваль работы Курбе и Эдуарда Мане.

Внимательным взглядом рассматриваем небрежные, казалось бы, кое-как наброшенные на холст мазки. Увы, сколько бы мы ни вглядывались, мы увидим этих женщин уже не так, как современники. Мы обречены лицезреть их через закопченное стекло веков, через паутину небылиц и выдумок, через мифы и страшилки, через ужас и мрак пророчеств будущего нашей с вами популяции нечестивых потомков, так красиво начинавшейся в Эдеме.

Интересно, а какими увидят нас потомки? Наверное, совсем не так, как мы сами себя воспринимаем. Впитанные с детских лет легенды, размытые романтические представления о самих себе втиснуты в жесткие схемы «правильной морали», зажаты безжалостными механизмами тотального самооправдания, которые превращают гордого homo sapiens в ходульного «человека в футляре» и спасают наши слабые души от волчьих капканов и ледяных пропастей безумия.