Натали Штайм - Проводник

– Завяла… без воды… – ляпнула я, начиная потихоньку соображать, что к чему. Внутри у меня что-то безвозвратно ухнуло. Вмиг исчезла мечта об изменении судьбы. Стало немного противно и тоскливо.

– Цветы так не вянут… тем более за полчаса…

– Но всё так хорошо было… – я ещё на что-то надеялась. Ну, почернела сиренька, ну, может какая-нибудь химическая реакция или ещё что. Мужик же вот какой, судьбы меняет…

– Что хорошо?! Машину нам подали? Так – раз! И пожалуйста! Халява, плиз! Разговоры умные, болячки мы видим, про судьбу знаем! Ты что, правда не понимаешь, кто это был? – Наташкина возмущенная категоричность хоть и отрезвляла, но задевала меня не на шутку. А крыть было нечем. Тёмные начинают и выигрывают. А я купилась как дитя. Проти-и-ивно….

– А пчёлы?! Ну уж это-то ты должна знать!

Я досадливо махнула рукой. Про пчёл-то понятно, знаю. И читала, и сталкивалась, и, как подтверждение в натуральную величину, опять же Жора и Ирина Аркадьевна. Ни одного, ни другую за всю их жизнь ни пчёлы, ни какие другие насекомые не трогали. Энергетика человека, которую распознают эти трудолюбивые букашки, отвечает его сущности. Даже в квартире, где мы сейчас проживаем, везде порядком и мух, и комаров, и залетающих шмелей, везде, кроме комнаты Жоры. К нему почему-то они в гости не летают. А нас своими визитами уже замучили…

– Но не могла же я настолько ошибиться! – моё порушенное эго не могло успокоиться. Как возможно так опростоволоситься! Не увидеть то, что нужно было увидеть, и впечатлиться только лишь речами! Ей-богу, лучше б по физиономии стукнуло, чем по самости…

– А я не знаю, чем ты думала! Ехали мы полчаса, вместо положенных десяти минут, да ещё и по пустой дороге. Конечно, времени мало, вот его и удлинили. Сирень почернела, морда искусанная, песни, прям, как у Булгакова, ты подвывала достойно. Что петь хочется?

– Петь не хотелось…

– Ну, и что?

– Не знаю… он пел, и я пела… Ну… мало ли…

– Ох! – Наташка сокрушенно вздохнула. – Давай я позвоню Ире, спрошу. Может, действительно, я с ума сошла!

– Давай! – я радостно согласилась. Может, мы что-то не так понимаем, и крёстная сейчас нас, вернее, меня, успокоит, скажет: «Да нормальный мужик, светлый», и так далее и тому подобное.

Войдя в квартиру, она тотчас её набрала. Коротко поздоровалась и описала произошедшее с нами событие в только ей присущих колоритных красках. Под конец задала главный вопрос:

– Тут наша Наталья Ивановна вся в восхищении от этой встречи, прямо искры сыплются. Судьбу на радостях менять собралась! Гуру нашла, учиться у него надумала!

Я улыбнулась. Умеет же Наташка образы выкручивать. Смысл, признаться, передаёт точно, и весело даже, только мне было не до шуток.

– Не знаю, может и мне с ней махнуть?!

В трубке был слышен переливчатый приглушённый смех Ирины Аркадьевны. Им смешно! Я сижу, извожусь на навоз, а они веселятся!

– Сидите спокойно! Ты же сама всё понимаешь… А ей передай, пусть не расстраивается. Судьбу менять! Эти товарищи так поменяют, что и не рад будешь!

Да, легко сказать: не расстраивайся. Все нервы были взбудоражены до предела. Господи! Всего за каких-то пару часов меня перекрутило вокруг своей оси неоднократно. Сначала всколыхнулась радость от необычной встречи, потом ярким огнём загорелась мечта о реальности постичь собственную судьбу, потом, как ушатом, обдало ледяным осознанием сути этой встречи, и дальше, как массивным гвоздём, прибило ощущение собственной тупости и глупости. Эго было разнесено в хлам…

И вот уже два дня я варюсь в соку личностной неполноценности, а Наташка с Жорой лишь посмеиваются над произошедшим. Им только откровенно жаль пострадавшую сиреньку…

Жора вернулся с двумя чашками свежесваренного кофе. Как-то у него по-особому получалось его приготовление. Вкусно и мягко. Мы продолжили неспешно пить этот сказочный напиток и общаться. Фотоальбом был отложен подальше. По всему видно, у него нет желания лезть и обследовать мою видимую жизнь; да и у меня весь энтузиазм пропал. Оказалось достаточным описания двух случайно попавших фото, чтобы моя приготовленная доза энергии для языка, перекочевала в мозг и вызвала там трудоёмкий и весьма сложный мыслительный процесс…

Ещё не раз замечания Жоры относительно крутящихся вокруг нас людей, можно сказать, спасали от попадания в сложные ситуации. Буквально через несколько дней после моего удостоверения в его умении видеть то, что не вижу я, произошел казус, чуть было не заставивший меня продать последнее.

Прибежал взволнованный парнишка, один из наших бизнес-партнеров, который так же, как и мы находился в состоянии финансового краха, и с порога со слезами объявил, что его отец попал в сумасшедшую аварию, сам, слава Богу, жив, но два автомобиля разбиты вдребезги. Никаких страховок тогда не было, а владельцы пострадавшей машины представились крутыми бандюками, требовавшими денег на ремонт. Иначе, папе снесут голову. В первый момент мне не очень поверилось в эту историю, но парнишка с таким непридуманным чувством заламывал трясущиеся руки, так искренне горевал, что сомнения отпали. Было не совсем понятно, почему пришел именно к нам, зная нашу ситуацию, но рассуждать некогда, нужно было что-то предпринимать. Я заверила его, что чем смогу, тем помогу, вылезу из кожи вон, но к вечеру что-нибудь подсоберу.

Он исчез, я стала думать, где занять или что продать. За этим процессом обдумывания и застал меня вернувшийся Жора. Я знала, что у него ничего нет, но решила узнать, может, он знает кого-нибудь, кто сможет помочь. Коротко обрисовала ему ситуацию, огласила требуемую сумму.

– Да бред это…

– В смысле?.. – я оторопело на него уставилась.

– Да без смысла… нет никакой аварии… бред это…

Я плюхнулась на стул. Как так нет? Ведь парнишка был так убедителен, да и не стал бы он шутить такими вещами – жизнью и здоровьем отца. Мне казалось, что это невозможно.

– Не, ну он… он же сказал… Он что, пошутил так?

– Не знаю… Проигрался весь, может и пошутил…

– Как проигрался?! Где проигрался?! – эта версия совсем не укладывалась у меня в голове. Насколько я знала, парнишка не был игроманом или кем-то в этом духе. Приличный парнишка из приличной семьи.

Жора спокойно заваривал себе чай. Я же сидела в недоумении и растерянности, глядя на него снизу вверх. Ждала нормальных объяснений.

– На автоматах, наверное… Да что ты так переживаешь?!

– А!

Я махнула рукой, и скрылась на лоджии. Курила, раздумывала. Не поверить парнишке было сложно, но и не поверить Жоре – тоже. Где же правда, в конце концов?

Тут меня осенило. Родители парнишки жили неподалёку, в этом же микрорайоне. Я была у них лишь однажды вечером. Визуальная память у меня так себе, но пространственная работает неплохо. Понадеявшись на своё внутреннее чувство, я быстро собралась и выскочила на улицу. Ни номера дома, ни квартиры я не знала, знала лишь фамилию и примерное направление. Чутьё не подвело. Минут через двадцать я уже сидела у этих самых родителей и попивала с ними чаёк. Папаша выглядел совсем не тревожно, был весел, травил анекдоты. Мамаша соответственно. Чтобы уж полностью убедиться, что описанных их сыном невзгод у них нет, я задала пару окольных вопросов.