Леонид Шевырев - Тёплые пляжи моря Лаптевых

Название «Ягуар» Семёну не нравилось. Чужое. Хищное. Для него, любителя авантюрных дальних походов, она стала «лягушечкой», почти живым существом, которое он уважал и с которым то и дело подхалимски советовался. Подберется, например, к крутому бережку очередной тундровой речки и спросит: «Ну, что, „лягушечка“, нырнём? Не потонем?» И прислушается, что машинка ответит. Конечно, немного… инфантильно. Другие бы посчитали, что вполне дебильно. Что сделаешь, многие взрослые сейчас с этим живут. Время такое. Вот и знакомая дама, услышав про «лягушечку», вздохнула, сказав: «Слащаво несколько. Но… ничего». Она права (дамы не могут быть не правы, автор сам не лишен некоторого… жентильомства). Что есть, то есть.

До реки Оленёк часа три ходу. Название реки чудесное. Один «знаток» Семёну как-то сказал, что в переводе с якутского оно означает «мало воды». В Оленьке и вправду водицы чуть-чуть. Длина у речушки всего две тысячи триста вёрст, ширина в устье – верста. Суда восходят от океана на шестьдесят пять вёрст. Мизерные цифры для великой Якутии с её Леной. Обстоятельный Семён покопался в приличных справочниках и понял: его в очередной раз надули. Якутское «олен» (элян, өлеен) суть производное от «оле'нг» (еленг, елен). Так называют кормовую травку-осоку. Оленёк не «олень», не «рыба-ленок», и не «мало воды», а просто Осоковая речка. Да уж, спрашивать встречных-поперечных невредно, но на веру воспринимать не стоит.

Ехал Семён в Усть-Оленёк по нужде – продукты закончились. Сельцо это и весь кряж Прончищева включены в Тюметинский эвенкийский национальный наслег (сельское поселение) Булунского улуса (района). Райцентр – в посёлке Тикси. Там магазины есть, только путь не близок – триста сорок километров через огромную долину Лены. Им с «лягушечкой» не осилить. В Усть-Оленьке метеостанция да рыбаки-эвенки. Купить у них муки, сахару и соли, наверное, можно. Был же осенью северный завоз, что-то осталось.

Семён путь проложил вдоль Лаптевского берега, обходя болото и озёра большого оленёкского притока Улахан-Юрях. Над морем дорога веселей, чем через холмы. Отсюда видно как низко над волнами против ветра скользили гагары, с воплями, стонами, карканьем, а то и визгливым смешком. Национальный символ этих мест. Они есть на флаге Эвенкии..

Крупные такие сутулые птички размером с хорошего гуся. Их не стоит путать со славными пухом гагами или гагарками, чей «птичий мех» и «шейки» шли когда-то на дамские шапочки. Семён загляделся на странных птиц. Гагарий род украшает мир тридцать миллионов лет. Теперь одни эвенки его чествуют, но раньше было не так. Например, в Неваде долгие годы гремел Гагарий фестиваль, посвященный прилету птиц из теплых краев на соленое озеро Уокер. Однако надвинувшаяся пустыня озеро осушила. Птиц не стало. Праздник умер.

За что эвенки любят гагар? Не только за красоту. Больно основательны и семейственны птицы. В пары объединяются раз и на всю жизнь. Птенцов высиживают совместно, на кладке сменяют друг друга.

Семён разглядел вдали стайку полярных волков. Дело к вечеру, пришло время волчьей капелле исполнить вековую сумеречную песенку. Вожак начал с протяжного «у-у-у». Тундра затаилась. Родичи зачин подхватили: завыванием, ворчанием, хныканьем, потявканьем, рыком, собачьим взбрёхиванием, сухим резким лаем. Последнего Семён не ожидал. Волки ли это? Да, они. По светлому окрасу, прямым хвостам, характерным следам на влажной глине (лапы с сильно растопыренными пальцами). У эвенков волк проводник в страну мёртвых. Чукчи опасаются его духа-покровителя и великого злыдня «Kelь» (Кэле). Он способен сделать людям множество пакостей. Иногда для этого хищники превращались в людей. Волчьим идолам из дерева приносили жертвы, в каждой яранге бросали в огонь. Хозяин при этом для волков плясал, бил в бубен. В самом деле, запляшешь. Волки умеют мстить за убитых родичей. Могут подкрасться в пургу к большому стаду, без всякой выгоды для себя его перерезать. Оттого и существует договоренность у северных народов не проливать волчью кровь. Стрелять в них нельзя, но можно использовать капканы, стрихнин, кольца из пластин замороженного китового уса. В желудке у хищника кольца оттаивали, раскрывались, острыми концами разрывали внутренности.

На редкость одарённый волчий коллектив встретился Семёну! Так вожак воспитал. «Вторая поющая» с капитаном Титаренко оценила бы. А вот и нежданное продолжение. Ястреб-канюк в небе отозвался на волчью песню. Заплакал, замяукал. Волки замерли, прислушались. Дружно ответили. Поёт тундра!

Местечко для перехода через Улахан-Юрях нашлось идеальное. Спуск в воду, подъем на противоположный берег дались «лягушечке» легко. Через несколько километров открылась пугающая ширь Оленька у самого его впадения в море Лаптевых. Та самая водная верста. Семён поёжился. Заплывов на такое расстояние у них с «лягушечкой» ещё не было. Что делать, придется рискнуть. Отказаться от плана никак нельзя. Трусость в душе убивает мужчину.

Герой наш предусмотрителен, иначе вряд ли в этих краях дожил до своих тридцати семи. Он надел оранжевый спасательный жилет и прикинул, как станет выбираться из амфибии, если та наберёт воды и пойдет на дно. Если вода вдруг мотор зальёт. С жилетом можно побороться за жизнь, даже если унесёт в море. Однако «лягушечка» отработала штатно. Небольшая проблема была с выходом на высокую террасу, на которой расположилось сельцо. Однако Семён предварительно изучил обстановку в бинокль и вывел машину точно на дорогу, по которой с барж волокли грузы.

Теперь и на Усть-Оленёк не грех взглянуть. Полтора десятка деревянных изб. Иные без крыш. Повсюду множество скелетов щук. Их здесь не считали добычей и просто выбрасывали из сетей. Насыпной холм с дверцей в основании – общественный холодильник для рыбы, построенный в «вечной» (на самом деле, многолетней, вечного ничего нет) мерзлоте. Непонятная железная конструкция рядом. Семён ахнул: трактор «Фордзон-Путиловец»! Производился в Питере в 1924—1932 годах. В народе величался «Фёдором Петровичем». Воистину, Север – кладезь раритетов. Еще недавно, говорят, рядом был второй экземпляр «Фёдора Петровича», лучше сохранившийся. Его предприниматели в Тикси увезли.

В 2002 году в Усть-Оленьке гостил французский писатель и путешественник Жиль Элькем. Он несколько лет исследовал Русскую Арктику и много раз попадал во всякого рода передряги. В последний раз его выручили из Лаптевских льдов военные вертолетчики с базы в Тикси.

Запустел славный Усть-Оленёк. Теперь сюда на летнюю рыбалку приезжают лишь два десятка эвенков из соседнего Таймылыра. Это село в восьмидесяти двух километрах выше по реке. А когда-то процветал. На Оденёкском зимовье завершил военную службу Семён Иванович Дежнёв, «русский Одиссей». Тот, кто открыл Колыму и Берингов пролив, основал Анадырский острог. Эта крепостца была в трестах шестидесяти верстах выше по реке Анадырь от нынешней чукотской столицы. В 1898 году по указу императора Николая II самый восточный край Азии стал мысом Дежнёва.