Иван Барминов - Про Петю и косточку

От отношений с Леной Алексей тоже ожидал чего-то невероятного, какого-то необычного откровения, «просветления», как это бывает модно говорить. Он ждал, что еще чуть-чуть, и ему откроется истинный смысл жизни, и дальше он будет всегда счастлив и спокоен. Он верил, что скоро обретет возможность испытывать подлинное вдохновение от каждого прожитого дня. Алексей чувствовал, что он на пороге открытия нового уровня ощущения собственных эмоций. На пике этих ожиданий он прожил около года, в течение которого даже отказался от нескольких предложений поехать на раскопки.

А затем оказалось, что жизнь состоит из реальных событий – беременность, роды, маленький, вечно визжащий и хотящий чего-то человечек. Оказалось, что его надежды на «просветление» – не более чем иллюзии. Что его белокурая Леночка стала совсем скучной, серой, невыспавшейся. Что его первенец, которого он поначалу ждал с нескрываемым энтузиазмом, не так уж сильно его и радует.

Алексей понял, что состояние, когда он ожидал наступления «просветления», само по себе и было лучшим временем в его жизни, и что его невозможно вернуть. К такой потере, потере того, чего на самом деле и не существовало в реальности, он не был готов. Алексей стал грустным и задумчивым, страдая от того, что теперь внимание жены делилось между ним и ребенком.

Поэтому, когда выдалась возможность уехать в очередную экспедицию на раскопки, он, не раздумывая, согласился.

Среда, 20:30, где-то в Киргизии. Четыре дня до происшествия.

Ирина, Петр Вениаминович и Серега пошли спать в свои палатки. Алексей и Аня остались у костра вдвоем. Почему-то ему совсем не хотелось прекращать то, что сейчас происходило. Он удобно сидел на небольшом туристическом кресле, наблюдая, как от пламени костра отделяются небольшие язычки и, блеснув всего лишь на какой-то миг, исчезают в никуда. Аня сидела рядом на втором стульчике, ее светло-русые волосы с темноватыми корнями слегка развевались на ветру, немного напоминая языки пламени.

«Исчезают в никуда, – подумал Алексей. – Будто бы их никогда и не было. Будто и не существовали эти частички мощного пламени». Алексей вдруг представил, что эти всплески костра являют собой символ человеческой жизни. Эти искорки, всполохи, появившись непонятно откуда, зажигаются мощным пламенем, переливаясь оттенками желтого, красного, зеленого, согревают все вокруг, а затем исчезают в бесконечности пространства. Ведь примерно так же и люди возникают откуда-то, из ничего, из непостижимой тайны бытия, затем наполняют собой пространство, наполняют смыслом жизнь других людей, что-то создают, а что-то разрушают, а в итоге растворяются в течении времени, как языки костра в воздухе.

Алексей задумался: «А в чем смысл этого пламени, этих всполохов света? Если бы я здесь сейчас не сидел, то и не увидел бы этих вспышек, не почувствовал бы их тепла. Получается, только моя память, мой разум придают этим проявлениям реальности какой-то смысл. Это так странно: для того чтобы нечто реальное просуществовало еще некоторое время, и для того, чтобы происходящие события могли быть зафиксированы, необходимо что-то субъективное, нематериальное, то, что даже и потрогать нельзя. В данном случае – моя память, моя способность мыслить. Если я захочу, я смогу описать эти свои впечатления кому-нибудь другому, выразить своей речью или даже перевести на язык символов, написав пару строчек на бумаге. И только тогда существование реальности обретет свой смысл».

Алексей был очень вдохновлен своими собственными рассуждениями. Он посмотрел в сторону: вдали виднелись очертания небольших холмов, в сумерках они казались то ли курганами, где похоронены неизвестные существа, то ли песочными куличиками, что он лепил в своем далеком детстве. «Без материального мне было бы не о чем думать, без реальных предметов мой разум не мог бы функционировать. Но с другой стороны, и без моей души этот материальный мир не имел бы такого смысла, некому было бы понять, как красивы эти всполохи огня, как чудесно вдыхать этот чистый степной воздух, как приятно слышать потрескивание веток в костре».

– О чем ты задумался? – Аня чуть придвинулась к костру и погруженному в себя Алексею и решила переключить его внимание на себя.

Алексей вспомнил, что он сейчас здесь не один, и немного растерянно перевел взгляд на Аню; пейзажные образы перед глазами постепенно рассеялись, и он сфокусировался на своей коллеге. «Я совсем забыл про Аню, мою коллегу, – подумал он и поймал себя на мысли, что ему очень не нравится это слово, „коллега“. – Как странно, вроде бы именно так всегда называют людей, с кем работают, но мне совсем не хочется называть так ее. Кто же она мне? „Девушка со столь жгучим, манящим взглядом“ – звучит более подходяще. Но, быть может, мне это только кажется. Не исключено, что я влюбился в нее и додумываю себе то, что соответствует моим желаниям».

– Да так, думаю, найдем ли мы наследство караханидского хана, – улыбнулся он Ане.

– Это неправильный вопрос, – улыбнулась она в ответ, – правильно спрашивать себя, когда, в какой именно день, мы его найдем.

– То есть ты абсолютно уверена, что это произойдет?

– Конечно, только с таким настроем и стоит приступать к этой работе! – Аня поправила свои русые волосы и твердо взглянула куда-то сквозь костер.

Алексей подумал, какая она уверенная в себе и как она прекрасна своей решительностью. И даже движения ее тела стали казаться ему чуть более решительными, чем раньше. «А может быть, это я просто себе придумываю, – подумал он. – Может, я просто приукрашиваю, возвышаю ее образ в собственных глазах».

Аня повернула голову к Алексею:

– Ты снова о чем-то задумался, ты такой забавный, такой серьезный, расслабься уже!

«Тебе легко так говорить, посмотрела бы ты на себя со стороны», – подумал Алексей, глядя, как ее волосы развеваются, напоминая языки пламени костра. «Наверное, я влюблен», – подумал он. Вслух он произнес следующее:

– Слушай, Ань, как ты думаешь, а что мы найдем? И что хотелось бы найти больше всего тебе?

– Алексей, мне в принципе интересно узнать что-нибудь о том времени, об устройстве Караханидского государства, что они ели, как молились, какой была медицина в то время.

– Понятно, – ответил Алексей. – А вот я бы хотел найти побольше монет Тамгач-хана, я слышал, что на них изображены все растения и животные, обитавшие в ту эпоху.

– Да, найти эти изображения было бы очень интересно, – согласилась Аня и посмотрела прямо в глаза Алексею. Ему даже показалось, что кроме неподдельного интереса к разговору о раскопках он увидел в ее глазах искорки женской симпатии к своей персоне.