Алексей Покровский - Пунктир

Вместе с гидом мы обошли стадион вокруг и затем отправились в гостиницу.

Утром, когда мы шли в НИИ, мы увидели над стадионом дым.

Пожар!

На улицах было много народа, у некоторых людей на глазах были слезы. Горела их гордость.

Я не знаю, сильный ли ущерб нанёс пожар стадиону, но через некоторое время он был восстановлен.

К сожалению, я больше в Ереване не был, но в памяти навсегда остался этот красивый, добрый город.

Это было давно в городе Владикавказе (тогда Орджоникидзе).

Я стоял на остановке автобуса. Рядом продавали квас из бочки. Я взял кружку с квасом. Но не успел допить, как подошёл автобус. Я оставил недопитую кружку кваса и вскочил в автобус.

– Что-ж ты не допил квас, – сказал мне шофёр, – я бы подождал.

Другой случай был в Грузии. Мы торопились на последнюю электричку. Вскочили на платформу, но двери электрички уже закрылись, и электричка начала двигаться.

Откуда-то появился грузин и, засунув пальцы в рот, громко свистнул. Электричка остановилась, двери открылись, и мы вошли в вагон.

70-е годы прошлого века. Первый день отпуска. Едем со своим сотрудником (я не знал, что он дальтоник) и нашими семьями на машине в Прибалтику. На второй день подъехали к городку Алитус. Вечер, солнце склонилось к горизонту и светит в глаза, играет радио.

Вдруг треск, переднее стекло машины в дребезги. Мы снесли первый шлагбаум, стоим перед вторым, а за нашей спиной мчится поезд.

Из-за радио мы не слышали звукового сигнала, а мой сотрудник не понял, что сигнал светофора красный. Так мы были на волоске от гибели.

На наше счастье шлагбаум держался на честном слове, провидимому на этом месте аварии происходили часто.

В 1974 г я вместе с восьмилетней дочерью поехал в Карпаты. Сперва мы заехали во Львов, затем в Ужгород, а потом в Мукачево.

В Ужгороде запомнился нам ресторан СКАЛА, расположенный под землёй, в котором был зал, где стулья и стол располагались в бочке. Поздно вечером мы зашли на кладбище. Я не знаю, был ли какой-нибудь религиозный праздник, но на множестве могил горели свечи – очень красиво.

Из Мукачево на автобусе мы поехали на турбазу в горы. Никаких путёвок у нас не было, я думал купить их на месте. Как называлась турбаза я не помню.

Турбаза произвела на меня ужасающее впечатление – полуразвалившийся деревянные хибары, неухоженная территория, несъедобная еда в столовой.

Я как-то договорился, чтобы нам разрешили переночевать одну ночь. Оказалось, что в комнатке, где нас поселили, были мы не одни. Там жили постоянные хозяева – крысы.

После бессонной ночи, мы покинули гостеприимную турбазу и пошли в соседнюю горную деревеньку. Деревенька очень живописно располагалась на холмах. Поговорив с местными жителями, мы нашли себе пристанище у молодой венгерки Илоны, живущей в чистеньком домике с дочерью подростком.

Я думал платить ей за жильё и еду (вместе питаться). Но с питанием ничего не получилось, поскольку Илона либо работала на своём участке, либо с утра уходила куда-то и возвращалась домой очень поздно.

Илону я не всегда понимал, поскольку она говорила на суржике – смеси украинского, русского и венгерского языков.

У Илоны мы остановились на несколько дней.

Сперва мы пошли в сельский магазин. Я не помню, что там было, но практически не было ничего. Но мы не унывали, купили у Илоны картошку и зелень. Чай у нас был.

В доме было очень чисто, красиво. Спать Илона уложила нас на широченную кровать, а вместо одеяла постелила (как у них принято) толстенную перину. Перина снизу, перина сверху и лежишь ты как цыплёнок табака, даже на бок не повернуться.

В общем жили мы там неплохо, несколько раз я помогал Илоне по хозяйству. Я обратил внимание, что, когда мы проходили по деревне, жители как-то настороженно на нас глядели.

И вот как-то в один день Илона мне говорит:

– Тут наши бабы говорят, что на турбазе кто-то убил жену. Это не Вы?

– Если бы это был я, то убежал бы куда-нибудь подальше, -ответил я.

После этого местные жители очень приветливо с нами здоровались.

(См. также И. П. Мятлев «Сенсации и замечания мадам Курдюковой за границей» (1840), Н. А. Лейкин «Наши за границей» (1890))

Как известно, в СССР очень небольшому количеству ученых удавалось съездить на научные конференции и семинары за границу. Помню, академик В. Н. Черниговский говорил мне: «Приглашают меня за границу на конференцию и просят перечислить 50$. А где я могу их взять?».

Но иногда ученым официально разрешали принять участие в конференциях за рубежом. И вот три крупных учёных и один, мягко скажем, неспециалист вылетели в Стокгольм. Им был забронирован отличный отель. На ресепшн им сказали, что им предоставляют 4 отдельных номера на разных этажах. Но неспециалист возразил и сказал, что делегаты хотят все жить в одном номере. На ресепшн очень удивились, но удовлетворили эту просьбу.

Один из учёных был заядлым фотографом и, не разложив свои вещи, схватил фотоаппарат и бросился на улицу, чтобы сфотографировать отель. Но поскольку отель был очень высоким ему пришлось перебежать на другую сторону улицы. Но его тут же настиг неспециалист и строго сказал, что все прибывшие должны всюду ходить вместе.

Все дни конференции прошли спокойно, и вот наша делегация вернулась в Москву. Здесь уже можно было разделиться и в двух такси отправиться по домам.

Сев в такси, неспециалист вздохнул с облегчением и сказал: «Ну, все хорошо. И никто не сбежал».

Один русский учёный поехал в Японию по научному обмену. Там проработал несколько месяцев. Все было прекрасно – прекрасная библиотека, дружеские отношения с японскими сотрудниками.

Настал предпоследний день. Японцы устроили в честь отъезда шикарный банкет. В аэропорт нужно было ехать на следующий день во второй половине дня. Поскольку в первой половине дня было несколько часов свободных, наш учёный решил ещё раз зайти в институт, где он работал.

Каково было его удивление, когда японцы, с которыми он несколько месяцев и накануне на банкете дружественно общался, совершенно не замечали его и проходили мимо, как против пустого места.

Таков был их менталитет – накануне распрощались, значит все отношения кончились.

В романе Евгения Водолазкина «Брисбен» я нашёл эпиграф для своих путевых воспоминаний о путешествиях в СССР.

«…Годы спустя, когда Глеб уже заканчивал школу, Ирина на сэкономленные деньги хотела купить себе путевку в Австралию. Ее вызвали на парткомовскую комиссию, которая должна была разрешить ей поездку, точнее, как выяснилось, – не разрешить. Она не была членом коммунистической партии, так что вопрос, отчего все решалось партийным комитетом, остается открытым…