Александр Гельманов - Древо прошлой жизни. Том I. Часть 1. Потомок Духа

– Так как Богу известно, падёт ли человек в таком-то испытании, то зачем же Он подвергает его этому испытанию?

«Это всё равно, что спросить, отчего не создал Бог человека совершенным; поэтому, чтобы достигнуть возмужалости, человек должен пройти через состояние детства».

Книга Духов

Как-то в феврале, проснувшись поутру, я заметил, что не бреюсь и не выхожу из дома уже третьи сутки. Не надо сразу думать, что на моём усеянном окурками столе валялись грубо вспоротые консервные банки, под столом катались разнокалиберные бутылки с остатками спасительных капель, а меня разбудил подвернувшийся под бок позавчерашний сухарь. На столе у меня лежала очень ценная книга, которую мне надлежало вернуть в отведённый мне срок. Книгу эту об истории русского народа, написанную одним из наших академиков, не то изъятую из продажи, не то запрещённую к переизданию, уже невозможно было купить. Теперь она была прочитана, и все заметки сделаны. Я вспомнил, что сегодня шестнадцатое число, – день Рождения отца, и просто так заглянул в карманный гороскоп, который покупал от случая к случаю. Так просто, чтобы задним числом проверять качество предсказаний по звёздам. Из него я выяснил, что наступившим днём должен увидеться с родственниками. Там было написано и что-то ещё, но зашипевший на огне кофе заставил отложить гороскоп и бросится к плите. «Интересно, – подумал я, – а если никуда не выходить, сбудется предсказание или нет? Я слышал, что секрет точных астрологических предсказаний о наступлении неизбежного события был утерян многие столетия назад. Поэтому современные астрологи, как гласит их профессиональный анекдот, должны уметь не только обосновать предсказываемое событие, но и объяснить, почему опять не сошлись концы с концами. Придётся наведаться к брату, больше не к кому. Всё равно собирался. Поддержим отечественную астрологию».

Я пил кофе, глядя в оконную темень, и слушал придурковатые хохмы ди-джеев, заверивших, что уставших от рекламы радиослушателей ждёт, наконец, аж четверть часа бесперебойных хитов, однозвучно крутившихся наподобие шарманки. Своими балагурными интонациями и каламбурно-цитатным языком радиоведущие давно перещеголяли репортёров в теленовостях. Позавтракав, я принялся за переделку двух лекций, – надо было кое-что в них сократить, снабдить их новыми цитатами и примерами, привести к месту свежий анекдот для разрядки аудитории и органичнее связать прежний материал с обострившимися проблемами современности. Когда я закончил работу, несколько оригинальных идей и вырезок осталось в папке не оприходованными, – лекция не безразмерна. Этой работой я занимался почти каждый день, записывая на всяких клочках бумаги стоящие мысли. Моя папка представляла собой методическую кладезь и никогда, в отличие от меня, не худела.

Настало время обеда, в меню которого суп, борщ, щи и бульон не значились. «Повару и официанту снова можно закатить скандал», – отметил я. По телевизору вместо погоды на сегодня уже передавали метеосводку назавтра, а затем послышались песни. А в песнях, которые мне нравились, я, прежде всего, любил слова, а не всякие «муси-пуси» или немую подтанцовку и нелепое рукоплескание с микрофоном. И тем более, не клипы, декорации которых напоминают демонстрацию внутреннего мира душевнобольных. Каков спрос – таково и предложение. Больше всего я любил группу Любэ и ещё, может быть, двух-трёх певцов. Мне казалось, что будь я лет на десять-пятнадцать постарше, мог бы сдружиться с Николаем Расторгуевым и в тайне мечтал познакомиться с этим парнем, хотя фанатом, вообще, не был и личных кумиров для себя не сотворял – ни политических, ни футбольных. Но слушая песни Любэ, я испытывал сильную и непонятную ностальгию. Не зря Президент поздравлял солиста группы с юбилеем. «Неужели о личности нельзя судить по её песням?» – постоянно спрашивал я себя.

Выходя из дома, я часто брал с собой старенький кассетный плеер. Он вполне заменял мне «фанерные» концерты в залах, набитых фанатиками. Слушая его в дороге, я скрашивал долгие передвижения по городу, отвлекаясь от сосредоточения на раздражающей ерунде. Так делали многие. Но благодаря этому плееру, я когда-то по-настоящему выучил иностранный язык. Этому я был обязан своему брату, который учил языки тем же способом – на улице и в метро. «Главное – произношение, – говорил он. – А „читаю и перевожу со словарём“ обычно пишут в анкетах все. Так что выбирай сам, какую кассету слушать, идя по городу. Зато во время, сэкономленное на подготовке к экзамену, сможешь делать всё, что хочешь. Да ни одному путешественнику компас не заменит знание языка».

Брат хорошо умел убеждать. Резонно. Тем более, что если вы не знаете, в каком направлении ваш дом, компас не поможет. – Азимут нельзя взять, а расспросить аборигенов всегда можно.

– А какое у меня произношение? – спросил я однажды, учась в старших классах школы.

– У тебя комбинация сибирских наречий с вульгарными столичными интонациями тинейджера – и без фоноскопии ясно. Не обижайся. Если у шпиона будет такой акцент, его поймают или выгонят с работы.

– А какие качества у шпиона должны быть?

– В шпионы собрался? Там большой конкурс – не пройдёшь. Двадцать человек на место. Но могу рассказать о том, что пишут плохим шпионам в производственных характеристиках их начальники.

– ??

– Например, – быстро возбудим. Легко вызвать на возмущение, протест и бурное возражение. Мгновенно поддаётся на провокацию, вызванную несогласием собеседника. Просто абитуриенту рассказывают старый, надоевший всем анекдот и смотрят, – посмеётся он над ним или начнёт разочарованно реагировать. Как ты раньше, когда родители тебе говорили, что купят велосипед или коньки в следующем году.

– А ещё?

– Не умеет принимать адекватных решений в экстремальных ситуациях при дефиците времени. Как ты, когда неожиданно узнаёшь, что завтра у тебя контрольная по математике. Или настаивает на явно ошибочных решениях и проявляет недюжинное упорство в очевидно безнадёжных ситуациях. Совсем как ты, когда играешь с приятелем в шахматы.

– А ещё?

– Ну, игнорирует объективную оценку стечения обстоятельств, сформулированную третьими лицами. Я бы тебе написал именно такую характеристику за прошедший учебный год.

– А что тогда самое главное для шпиона?

– Главное? Выпить маленькими глотками русской водки за столом с врагами за свою победу как в фильме «Подвиг разведчика».

– Да ну тебя. А что ещё?

– Это, вообще-то, называют самообладанием. Но ещё никогда нельзя носить тёмные очки, низко надвигать шляпу, поднимать воротник плаща, оглядываться и подсматривать из-за угла. Никто не должен сразу узнать, что ты шпион, понял?