Данила Федоров - За гранью моей реальности

Старая сказка, оказывается, называлась «Михаилом». Михаилом Палычем Терентьевым – кажется, мой Даня уже однажды сталкивался с чем-то подобным.

Правильно ли говорить, что мы устроили мальчику раздвоение личности? Но теперь он действительно меня вспоминает.

Все снова одна и та же песня – обещания и обещания… Я знаю, что снова буду одна и снова буду думать не понятно, о чем в пустой квартире с пустой душой и тяжелым сердцем. Быстрее бы лето!

И вот оно – продолжение…

15 июля 1989

Изменения в привычном распорядке встреч важных гостей. Теперь я еду за ним сама. Смешно. По лагерю штормовое предупреждение, а я еду в город за единственным пионером.

Но я ни секунды не сомневалась, когда Сергей Леонидович попросил съездить.

18 июля 1989

Ну, здравствуй, старый знакомый.

19 июля 1989

Так и не вспомнил. Я не стала навязываться. Рано или поздно этот его Михаил должен сыграть, и тогда…

Я, наверное, совсем с ума сошла, но я поселила его у себя.

20 июля 1989

Удивительно, как «старички» мало-помалу стягиваются ко мне в отряд. Саша снова на правах добровольного волонтера.

Дуэт Алисы и Ксюши, Лена, которая была в прошлом году в лагере, и над которой Саша тут же устроила негласную опеку.

Два мальчика в отряде подружились на почве любви к технике и все время проводят у себя в радиокружке. Плюс почётный гость, по статусу такой же ребенок, как и Даня, но ребенок певца, так что она петь умеет, и это замечательно. Хоть кто-то будет дальше развивать наш музыкальный кружок.

И в этот винегрет я поместила его. Кажется, ему это нравится. Он заново вжился в коллектив и не сидит дома целыми днями, как это было в прошлом году.

19 июля 1989

Сегодня открылись некоторые неприятные тайны о нем. Не могу сказать, чтобы они были мне симпатичны. Мне хочется устроить парочку неприятных сцен, когда он пытается общаться со своими подругами… Но он же пионер, а я… Я вожатая, ничего более…

25 июля 1989

Даня-Даня, разве ты не знаешь, что нельзя читать дневник девушки? Гад ты, Данилыч. А ну-ка, быстро положи его на место и не трогай больше никогда, а то я тебя выпорю. Ладно, шучу.

Конечно, ты не помнишь, что это была именно твоя идея – вести все эти записи.

Я закрыл ежедневник и положил его на место. Ведь это из-за него мне досталось от Ольги Александровны. Последнюю фразу я не понял, но она прочно засела в моей голове…

Все так же стоя посреди комнаты, я услышал горн. С неохотой выйдя на улицу, я пошел в столовую. Обед пролетел незаметно. Когда я уже направился погулять, меня догнала Ксюша и предложила погонять в футбол.

– Не хочу, – отрешенно ответил я и, немного подумав, все-таки решил спросить: – Кстати, ты в курсе про мои проблемы с памятью?

– Да, в курсе.

– Вот начал немного вспоминать… Пойдем, погуляем, может быть, я еще что-нибудь вспомню.

Сразу же после моих слов Ксюша схватила меня за руку и потащила к знакомым только ей местам.

– Узнаешь что-нибудь? – внезапно остановившись, спросила она.

– Да, вот эту скамейку, – мы уселись на нее. – Вот здесь ещё, – показал я пальцем. – Есть надпись: СимАл, СидКс, РомДа. Это было два года назад, вы сидели на скамейке и выжигали надписи, а я вас прогнал. Вы потом меня дразнили, а я вас не замечал, – усмехнулся я.

– Да, ты нас прогнал, а мы тебе вслед дразнилки кричали, но ты не замечал, – рассказывала Ксюша. – Мы тебя Тихоней прозвали.

Затем мы направились к зданию администрации лагеря. Я подошел к водосточной трубе и пнул ее ногой. Оттуда с грохотом вылетел моток проволоки, на конце которой пионеры прятали разные тайные вещи.

– Отдай, это мое, – отобрала у меня Ксюша проволоку.

– Знаешь, а вот из этого окна нас фотографировал директор. Вспоминаю, как три года назад у нас была сценка «Мушкетёры и гардемарины». Помню, как заворачивался в одеяло, надевал ведро на голову, а в руке была швабра, как будто это лошадь.

– Классно, – ответила девочка, заметно повеселев.

– Хочешь, покажу тебе мой любимый наблюдательный пункт?

– Конечно, хочу, пошли! – Ксюша запрыгала от радости.

Мы пошли в сторону площади. В самом ее начале стояло высокое здание, на котором, собственно, и располагался данный пункт. По лестнице мы взобрались на крышу и уселись на самом краю. Отсюда лагерь был как на ладони. Можно было увидеть все: от умывальников до пристани.

– Ой, как высоко! – сказала Ксюша, посмотрев, сначала, вниз.

– Да, высоко. Я здесь прятался от своих проблем, меня здесь никто не мог найти. Мог спрятаться днем на несколько часов, углубиться в размышления и не заметить, как наступит вечер, – поделился я.

Мимо здания прошел директор лагеря. Он остановился, сфотографировал нас и, помахав рукой, пошел дальше.

– Ладно, пошли отсюда, а то еще отхватим от Ольги Александровны.

– А пошли на сцену, – предложила Ксюша.

– Хорошо, – согласился я.

Мы быстро спустились с крыши и вскоре были на месте.

– Ой, только не рассказывай мне про подвал под сценой. Я о нем и так знаю! – утвердила Ксюша.

– Ладно, не буду, – усмехнулся я.

Я сел на стул одно из рядов.

– Ксюша, помнишь, я тебе начал рассказывать о спектакле?

– Да, помню.

– Вот дальше продолжу. Помню, это было на родительский день. У нас был спектакль «Мир Шварцберга и Мир Гурберга». Директор даже хотел следующую смену сделать, как в мире Гурберга. Я там был рыцарем единства Гурберга, в этом государстве.

– Ух ты, весело, – удивилась Ксюша.

На сцене все уже было готово для начала концерта. В центре стоял стол, за которым будет сидеть Маша – наша гостья. Стали подходить пионеры. Вскоре пришла Ольга Александровна в сопровождении нескольких ребят, и Маша начала концерт. Она встала у края сцены и произнесла:

– Всем привет! Мы сегодня закрываем смену и отмечаем середину лета! Не время грустить, мы все разъедемся, но все равно обязательно снова встретимся. И первым номером нашей программы будет моя песня, которую я сама написала, – сказала она радостно.

Она начала петь. Пела она волшебно. И эту песню знали все. Песня—молитва всему окружающему нас и даже неосязаемому: Господу Богу, природе, людям, народам и всему живому. Потом шли другие номера от разных отрядов, выступали даже совсем малыши. Мы с Ксюшей стояли и наслаждались зрелищем. Было весело.

Между номерами к нам подошла Маша и сказала:

– Оу, Ксюшенька и Данилочка, сладкая парочка, вы что встречаетесь? – сказала Маша.

– Нет, с чего ты взяла? – среагировал я.

– Вы все время вместе.

– Мы – боевые товарищи.

Ксюша просто молчала.

– Ну как тебе песня?