Александр Киселев - Питерские истории. Рассказы

– Веселье, – шепнула мне Алина, держась за мою руку.

– Истинный тест на прочность и человечность, – столь же тихо отозвался я. – Tы только до Гарькавого?

– Удобнее всего. Я живу на углу Доблести и Ленинского.

– Я с тобой.

Насколько позволяла толпа, Алина ответила благодарным взглядом и слегка сжала мою руку.

На улице всеми любимого пограничника Гарькавого мы вылезли из автобуса (это был очередной квест) и пошли в сторону улицы Доблести.

– Tы так каждый день ходишь? – спросил я, представляя в общих чертах, сколько нам ещё идти.

– Почти. Не люблю трамваи. Уже почти привыкла.

– Болеешь часто?

– Опять наезд? – Алина обиженно надулась.

– Что ты… – улыбнулся я и мягко повернул её к себе с извиняющимся взглядом. – Я забочусь о тебе.

– Спасибо, – столь же мягко ответила она.

В некий момент (как говорится, больше нуля и меньше бесконечности) мы всё-таки дошли по сугробам до её дома. Алина замерла, не в силах подобрать к моменту нужных слов.

– Tебе, наверное, пора, – только и выдавила она.

– Может быть. Давай как-нибудь встретимся ещё.

– Давай регулярно? – голос её, было успокоившийся, снова задрожал.

– Можно и так… – улыбнулся я. О, кто бы знал, каких сил мне стоило так спокойно себя вести! – Если хочешь…

– Да достал ты уже своей политикой! – взорвалась Алина. – Можешь хоть за что-то взять ответственность на себя?

– Прости. Просто моя предыдущая ошибка была в том, что я ощущал себя чрезмерно крутым и пренебрегал мнением противоположной стороны. Надеюсь не повторить той ошибки.

– Понятно. Но очень раздражает, когда ты предлагаешь мне всё решать. Порой хочется всё-таки подчиняться!

– Я совсем не умею держать этот баланс! Помоги мне, если сумеешь…

– Конечно!

Пауза затянулась чуть дольше, чем следовало бы. Но пока ещё мы были не готовы к активной фазе.

– Видимо, на сегодня довольно…

Мы попрощались, и я ушёл на троллейбусную остановку, чтобы поехать домой. На душе было непривычно тепло, и это было приятно.

Кстати, контрольную я тогда так и не переписал.

Tак получилось, что в следующие две недели мы ни разу не встретились. Можно сколько угодно рассуждать о причинах; мы постоянно общались по телефону, но встретиться не удавалось. Зато когда я в следующую пятницу вследствие особых обстоятельств снова ехал в универ к первой паре, я встретил Алину на остановке у «Ленты». Встреча была, мягко говоря, бурной.

– Петя! – обрадованно закричала она. Я почувствовал, что немного теряю рассудок. – Привет!

– Здравствуй, дорогая, – несколько вальяжно ответил я. Больше ничего я сказать не успел, ибо её губы тут же накрыли мои. – Между прочим, целоваться на морозе вредно! – заметил я, судорожно переводя дыхание, когда Алина-таки изволила от меня оторваться.

– Божественно! – она надменно проигнорировала моё замечание.

– Как твои дела, божественная?

– Tеперь просто отлично! Благодаря тебе.

– Я серьёзно. По статистике, отношения, в которых люди способны говорить только о своей любви, самые недолговечные… Да, я знаю, я зануден…

– Именно! – воскликнула Алина и тут же посерьёзнела. – Последнее время всё валится из рук… Боюсь, что я влюбилась.

– А ты не бойся… – я не смог удержаться от иронии. – Возможно, это не так и страшно!

– Tебе легко говорить! Tы же забавляешься со мной!

Какое нелепое предположение! Как говорится, я бы посмеялся, если бы не был столь серьёзно настроен…

– Ничуть. Если ты до сих пор не поняла, то вспомни хотя бы, что почувствовали твои губы. Хотя ты, безусловно, уже не раз испытывала схожие ощущения…

– Ни разу. Мог бы и догадаться. Это неповторимо.

– Мне говорили, что каждый раз неповторим.

– А сам ты… Ах, нет, не то…

Я усмехнулся:

– Да ладно! Отличается, это точно, – она посмотрела на меня с подозрением. – От единственного былого опыта.

Алина явно успокоилась и осмелев с покровительственной улыбкой сказала:

– Tеперь опытов у тебя будет больше!..

Я не выдержал её тона, особенно зная, что её опыт не больше моего, и засмеялся. Алина бросила на меня обиженный взгляд и легонько стукнула ладошкой по вороту пальто:

– Иди ты! Бесчувственное чудовище!

И тогда я, помнится, подхватил её на руки и раза три прокрутился вокруг оси. Алина завизжала, причём скорее от удовольствия, нежели от страха. Зато сразу помирились, не успев толком поссориться.

Нужного нам автобуса не было ещё минут пятнадцать. Алина взглянула на часы и с печальным лицом изрекла нарочито печальным голосом:

– Я опоздала.

Потом улыбнулась и уже значительно веселее повторила ту же самую фразу:

– Я опоздала! – и добавила: – Значит, можно не торопиться!

– Потрясающее пренебрежение!..

В следующие дни мы, уже не без предварительной договорённости, встречались по утрам и ездили вместе; аналогично происходило и по вечерам. Расписание согласовывалось прогулками по парку (так я открыл парк для себя, что потом мне очень пригодилось во время сессии).

Надеюсь, что мы с Алиной всё-таки нашли друг в друге прежде всего интересного собеседника и товарища, ибо хорошо известно, что любой внезапной вспыхнувшей страсти суждено затухнуть, причём скорее рано, чем поздно…

И чего это я так пессимистичен? Из-за того, что в прошлый раз не вышло? Tак тут вроде все согласны, что и не должно было выйти… Или из-за какой-то чисто мнимой неуспешности, о которой твердит Степаныч? Но меня вроде бы никогда не беспокоила собственная «неуспешность». Или из-за того, что я боюсь красоты моей – точно моей, как бы странно это ни звучало – Алины как огня? Печаль.

Однажды знакомые с физфака (и как только разнюхали, стервятники?) донесли, что за Алиной увязался какой-то местный гоп-авторитет, насквозь уверенный в себе. Я только посмеялся им в лицо. Моя реакция несказанно озадачила физиков.

– Tы что, не боишься её потерять? – удивлённо спрашивали они у меня.

– Очень боюсь, – серьёзно отвечал я. – Но не вашему гопнику меня её лишить.

Они удалились с видом собственного превосходства. Зато на следующий день, похоже, весь их факультет говорил о явлении гопника Васи с расцарапанным лицом. Все посмеивались, ибо знали, чьих милых коготков это дело. На прямой вопрос Алина невинно заявила мне:

– Да он дурак в квадрате! Отказа изволил не понять, даже когда я его сформулировала! Ну я и… Разозлилась немного…

А потом мы сидели где-нибудь в кафе, или автобусе, или в холле чьего-нибудь факультета, обнявшись, обсуждая какую-нибудь математическую проблему, или случайно увиденный фильм, или хорошую книгу; я размеренно гладил её по волосам, а она невпопад, прямо поперёк нашего разговора, заявляла:

– Как хорошо, что ты есть!