Елена Касаткина - Кукольный домик. Следствие ведёт Рязанцева. Детектив

Выйдя из метро, она направилась привычным путем, не оглядываясь по сторонам, но периферийное зрение зафиксировало что-то выбивающееся из ряда обычного. Вот она – профессиональная выучка, ты еще не на работе, а мозг уже там. В голове тут же щелкнуло – никакой нищенки раньше здесь не было, и это заставило оглянуться. Немолодая женщина в мешковатом платье опиралась на костыли, в одной руке она держала поникшие ромашки.

– Купите, – женщина протянула букетик и слегка покачнулась на костыле. – За двести рублей.

Вот. Это и было странным. Нищие ничего не продают, они только просят. Порой очень настырно. Эта же стояла с виноватым видом, готовая, казалось, уступить и за рубль несчастный букетик.

– Дорого? Возьмите, хоть за сто.

И не слова о том, что на хлеб не хватает или на операцию, или что-то в этом роде, чем обычно достают попрошайки.

Лена открыла сумочку, вынула кошелек и протянула 500 рублей.

– У меня нет сдачи, – женщина испуганно посмотрела на Рязанцеву.

– Не надо. Не надо сдачи. – Лена взяла букет и сунула в трясущуюся руку нищенки пятисотку.

– Я отдам, завтра… здесь… – женщина говорила торопливо, опасаясь, что не успеет заверить в своей честности благодетельницу.

– Не надо. – Лене отчего-то стало стыдно. Как будто, отказываясь от сдачи, она тем самым унижала достоинство бедной женщины. И она быстро добавила: – Лучше цветочками. В другой раз.

– Я завтра принесу вам розы, – обрадовалась женщина. – Мне соседка отдает те, что у нее не купили накануне. Она на рынке торгует. Я у нее выпрашиваю, что осталось. Она, конечно, те, что похуже дает, но я попрошу для вас.

Стало совсем плохо. Не зная, как выкрутиться, Лена кивнула, пробормотала еле слышное «спасибо» и быстро ретировалась.

Начавшийся не совсем приятно день имел продолжение в виде повстречавшегося на пути судмедэксперта Волкова. Проскочить незаметно в кабинет не удалось.

– Какой шикарный букет, Рязанцева! – расшаркался Волков, сложившись и разложившись циркулем в реверансе. – Сергеев одарил или тайный поклонник?

– Не твое дело, – буркнула Рязанцева, хлопнув дверью у него перед носом.

Ставить дохленькие ромашки в вазу, особенно после реплики Волкова, было глупо, реанимировать цветы все равно не получится. Лена бросила букет на стол, села в кресло и достала телефон. «Сергеев подарил?» – кольнуло в сердце. «Ага, подарил… Дождешься от него. Что вообще происходит в их отношениях? Они живут вместе только месяц, а ощущение такое, будто сто лет?»

Лена взяла ромашку и стала ощипывать лепестки: «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет». Отлично! Положила облысевший цветок на стол, посмотрела на телефон. Неопределенность тяготила. Уж лучше бы обозначить как-то положение вещей. Открыла ватсап, направила камеру на цветок, сфотографировала, подписала: «Погадала на ромашке, вышло – к черту пошлет». В конце предложения поставила две скобочки, означающие шутку. Хотя какие шутки? Отправила.

Ответ пришел почти сразу: «Это не правда».

Утешил!

«Ромашки не врут». Отправила.

Две посиневшие галочки свидетельствовали, что сообщение прочитано, но статус «в сети» тут же сменился на «9:30». Не ответил.

Лена швырнула телефон в сумочку.

«Мужчины нас состаривают», – посетила неутешительная мысль.

Остальная часть времени прошла без настроения. В 16:30 в сумочке затрезвонило знакомым рингтоном. Лена схватила телефон, прижала к уху, сердце предательски заколотило.

– Ну что, ромашки еще остались? – голос веселый. Ему весело!

– Выбросила.

– Вот и правильно. С врунишками так и надо.

– С врунишками? Тогда берегись.

– Не наговаривайте, Елена Аркадьевна.

– Простая констатация.

– Чего ты серьезная сегодня? Что-то случилось?

– Да. Меня послали к черту.

– Ленка, ну хватит. У тебя привычка сердиться по пустякам.

– Вот именно – по пустякам. Ты дал точное определение.

– Ну все, завелась. А я между прочим хотел тебя кое-куда пригласить.

Лена улыбнулась. Может все и не так плохо. Вечно она из мухи слона…

– У нас сегодня игра.

– Какая игра? – улыбка трансформировалась в носогубные складки.

– Лен, ну какая у меня может быть игра? В футбол, конечно. Я же тебе говорил, что сколотил команду из сослуживцев. Сегодня состоится первенство между отделами. Ты приглашена.

Глупая. На что она рассчитывала? На Большой театр?

– Сможешь сама подъехать к шести на стадион или за тобой такси прислать?

Нормально! Сможешь сама…

– Смогу, смогу сама, конечно…

– Вот и хорошо, адрес я тебе скину.

Он даже не заметил сарказма в голосе. Конечно сама. Сама цветы, сама такси. Телефон пиликнул, и выскочило сообщение с адресом. Внизу приписка: «Буду очень ждать, не опаздывай, такси оплачу».

Последняя строчка была лишней, она подпортила и без того не самое радужное впечатление от разговора. И ни строчки о любви. Не пойду!

Словно прочитав ее мысли, телефон снова пиликнул и высветил: «Ты моя самая любимая болельщица!». В конце смайл-поцелуй. Пойду!

Лена посмотрела на часы. Надо поторопиться с отчетом для Орешкина.

Через час, когда отчет был готов, Лена захлопнула папку, собрала сумочку и вышла в коридор. Спускаясь по лестнице, она раздумывала, как лучше поступить – вызвать такси по телефону или тормознуть на дороге. Принять решение мешал доносящийся снизу шум. Смесь голосов прерывалась скрипом вертушки и шарканьем ног по полу.

– Иди проспись! – Дежурный Пустовойтин толкал в спину высокого худого мужчину, который прижимал к груди зеленую тетрадку в твердом переплете. Мужчина спотыкался, но скрещенные на груди руки не опускал.

– Пусти, Богом тебя прошу, – жалостливо умолял мужчина, который и без тычков еле держался на ногах.

– Не богохульствуй, алкаш! Вали отсюда, пока тебя на 15 суток за хулиганство не засадил.

Пустовойтин, который тоже был немаленького роста, схватил алкаша за футболку и дернул так, что тетрадка выскользнула из рук мужчины и шлепнулась на пол.

– Что тут происходит? – Лена прошла вертушку и остановилась рядом с дежурным.

– Да вот, Елена Аркадьевна, хмырь какой-то пытался проникнуть. Настырный, черт! Я его в дверь, он в окно.

– А что он хочет?

– Да пургу какую-то несет. Убила, говорит, сама убила и книжку свою мне в нос тычет.

– А что за книжка? – Лена повернулась к мужчине, который, подобрав с пола тетрадь, обтирал ее о футболку и громко при этом всхлипывал.

Жалость к всхлипывающему алкашу уже протягивала свои щупальца. А почему собственно она решила, что он алкаш. Лицо совсем и не запойного пьяницы. Ну да, не очень свежее, но ведь и не оплывшее. И цвет отнюдь не синюшный. Щетина двухдневная, мешков под глазами нет, волосы всклокочены, но не обросшие, стрижка еще хранила очертания модельной.