Светлана Данилина - Конференция

Ольга Сергеевна, до конца не осознавшая своего счастья, смеялась вместе с развеселившимся коллективом.

Обалдевшие от неожиданности сотрудники потрясённо разглядывали экстравагантный подарок.

Петух был красив: яркая рыжая сияющая пламенем грива, лоснящиеся чёрные крылья с изумрудно-зелёным отливом, длинные чёрные дугой загибающиеся перья на хвосте, жёлтый грозный клюв, высокий фигурно вырезанный ярко-красный гребень, лежащий нижним основанием на клюве и гордо устремлённый вверх всеми острыми уголками, красные миндалевидные полукружья подбородка, жёлтые высокие ноги, светло-соломенные серёжки, умные чёрные, правда, перепуганные глаза.

– Ой! Как бы он вас не… того! – воскликнул кто-то из гостей.

– А мы его обратно! – находчиво сказал Василий Евгеньевич и сунул петуха обратно в мешок.

И даже завязал концы. И сам лично положил подарок на стол рядом с коробками, на которых были изображены кофеварка и всё остальное. Мешок он аккуратно пристроил в самом углу.

Дальше опять пошли поздравления, речи и подарки.

Потом гости уселись за стол.

Мероприятие прошло очень славно и весело.

Люди много смеялись и разговаривали.

О работе, о жизни – обо всём.

Сначала Василий Евгеньевич поведал сотрудникам, откуда взялось «такое богатство». А потом о диковинном даре никто уже и не вспоминал. На стол с подарками не смотрели.

И мешок с петухом сиротливо и «смирно» лежал в самом углу. Неприметно. Словно никого в нём не было.

Когда застолье закончилось и гости разошлись, коллеги помогли Ольге Сергеевне убрать со стола, перемыть посуду и привести помещение в порядок.

После чего отпустили юбиляршу домой пораньше.

Ольга Сергеевна оставила коробки на работе до лучших времён, оделась, взяла только цветы, мешок с петухом и пошла домой.

А куда его было деть?

Ведь он же живой!

За ним надо ухаживать!

Кормить, поить!

Мысли о том, что его можно съесть, Ольге Сергеевне в голову даже не приходили.

Хотя она понимала, что именно это и подразумевали бескорыстные и доброжелательные дарители.

Но как это можно сделать!

Он же живой!

И такой красивый!

Пока Ольга Сергеевна шла к остановке, пока ждала трамвай, пока полчаса ехала по городу, мешок «вёл себя» очень спокойно.

Петух сидел в нём смирно, как будто уснул. Даже не шевелился.

В этот день Ольга Сергеевна вернулась с работы домой первой из всего семейства.

Петуха она сразу выпустила из мешка в ванной комнате.

И постаралась создать ему самые благоприятные условия для жизни.

Положила на ванну деревянную палку от старой швабры, остававшуюся где-то на лоджии после ремонта. Получилось что-то вроде насеста.

«Хорошо, что не выбросили, – пригодилась!» – мысленно похвалила она себя и домашних.

Ещё она принесла птице воды в мисочке, пшена на блюдечке, покрошила на другое блюдечко хлеб.

Все полотенца, мыло, расчёски и прочую мелочь, стоявшую на полочке, из ванной комнаты пришлось вынести.

Петух, выпущенный из заточения, сразу принялся разминаться. Для начала он пружинисто вытянул назад правую ногу, потом левую. Затем захлопал крыльями, натужно вытянул вперёд шею, широко распахнул клюв и громко заорал:

– Кукареку!

– Ты мой хороший! – похвалила его Ольга Сергеевна. – Засиделся, бедняжка! Целый день в мешке! Погуляй! Попей! Поклюй!

Петух посмотрел на Ольгу Сергеевну, склонил голову набок и медленно, как будто о чём-то вслух размышляя, вопросительно проскрипел голосом нечто вроде «ко-о-о?», после чего принялся ходить по полу между ванной и стиральной машиной. Обнаружив еду и питьё, петух стал по-джентльменски звать на трапезу невидимых подружек.

– Ко-ко-ко! – радостно, завлекательно и отрывисто говорил он и разгребал лапами корм.

В стороны со звоном полетели оказавшиеся ненужными блюдца.

Затем он попил воды и принялся клевать угощение.

Насытившись, петух взлетел на свой импровизированный насест и уселся над ванной.

– Умница! – сказала птице доброе слово Ольга Сергеевна. – Сиди тут!

С этими словами, подняв уцелевшие блюдца, она вышла из ванной комнаты. Свет выключать не стала – не оставлять же беднягу в темноте, да ещё в незнакомой обстановке.

Ей было очень жаль живое существо, выдернутое из привычной среды обитания и целый день просидевшее в заточении.

Ольга Сергеевна не представляла себе, что с ним делать.

Она расставила цветы в вазы, переоделась и отправилась на кухню готовить ужин.

К вечеру с работы один вслед за другим вернулись муж, дочь и зять.

Ольга Сергеевна, загадочно улыбаясь, со словами «посмотри, кто у нас есть!» предлагала каждому вновь прибывшему заглянуть в ванную.

Муж, дочь и зять поочерёдно засовывали головы в дверной проём и, увидев зооуголок, спешили поскорее ретироваться.

Известие о прибавлении в семействе радости никому не доставило.

Все констатировали несомненную красоту птицы, яркую рыжину гривы, изумрудно-зелёный отлив и блеск чёрных величественных перьев, великолепную пышность хвоста, оригинальность и неординарность идеи, но восторга от присутствия в доме представителя фауны не выражали.

На полу ванной комнаты уже присутствовали продукты жизнедеятельности, которые требовалось время от времени убирать. Запах курятника не радовал придирчивые носы. А мыть руки и умываться пришлось на кухне, что было совсем неудобно.

Вообще-то, день рождения Ольга Сергеевна отпраздновала с родными ещё накануне. Просто на работе по объективным причинам его перенесли.

За ужином на семейном совете царила озабоченность – решалась судьба петуха.

– Что с ним делать-то будем? – беспомощно вопрошала дочка.

О том, чтобы съесть птицу, как подразумевали дарители, и речи не шло.

Во-первых, для этого её надо было умертвить.

А сделать это никто не смог бы.

Мужчины отказались сразу, категорично и наотрез, даже не обсуждая подробностей проблемы.

О женщинах в этом контексте вовсе не упоминалось.

Во-вторых, как это вообще возможно: вот он живой красивый и хороший, а вот ты его вдруг ешь. Ужас какой!

Нет, конечно, все понимали, что булки и сосиски на деревьях не растут, и откуда берётся мясо, тоже прекрасно знали.

То есть чисто теоретически были осведомлены.

Но сделать это самостоятельно! Никогда!

Предложить и передать петуха кому-нибудь из тех друзей, кто оказался бы знаком с обстоятельствами добывания невегетарианской пищи, тоже не представлялось возможным.

Да и каким образом узнать, кому! И для кого такой подарок не станет столь же тяжкой обузой, как и для них самих? Зачем создавать людям проблемы?

И кто сейчас из городских жителей сможет зарубить и ощипать петуха?

К чему ставить кого-то в такое же странное и неловкое положение?