Злата Тур - Курс молодой стервы

– Вас, Светлана, особенно, как новичка, это касается в большей степени. Собственные сказки, которые вы даете, это конечно, хорошо, но, как говорит наш многоуважаемый Данил Петрович, если это не продается, значит, это ничего не стоит. Нам нужны шедевры. Что вы об этом думаете?

– Ну, идея не новая, даже великие не гнушались. Как Паоло Коэльо, можно переделать не очень известную сказку, и это будет уже наша находка? – Света выпалила идею, удивившую ее своей простотой.

Повисла настороженная тишина.

Аксинья, горестно вздохнув, словно соболезнуя самой себе – «Боже, с кем приходится работать!», окинула взглядом Медузы Горгоны девушку и, упиваясь возможностью на законных основаниях размазать по плинтусу, проворковала:

– Милочка, вы нас сейчас просто убили. Паоло Коэльо не нужно путать с Шарлем Перро. Никогда, слышите, никогда и никому не говорите вещи, в которых вы не разбираетесь. – Аксинья театрально прижала ладонь ко лбу, выражая крайнюю степень огорчения. – Надеюсь, больше таких глупостей мы не услышим.

Света вспыхнула, лицо снова начало медленно заливаться краской, окончательно сделав ее похожей на помидор. В груди стало привычно жарко. Сердце кольнуло, и она почувствовала то самое мерзкое состояние, в которое раз за разом, как кота в загаженный ботинок, втаптывал ее муж. Унижение и чувство раздавленности. Глаза уже защипало, но она коротко вдохнула, моргнула, чтоб прогнать слезы. Когда – то же нужно научиться не прятаться в раковину, если топчутся по твоему человеческому достоинству! Собрав волю в кулак, волнуясь, едва не заикаясь от страха, она ответила.

– Я знаю, кто он такой. Известный бразильский писатель и поэт. У него есть рассказ «Виноградная гроздь», в котором говорится о том, как гроздь винограда, принесенную крестьянином в монастырь, передавали друг другу, считая, что кому-то она важней, и в конце она вернулась к первоначальному владельцу. Я с детьми в садике читала английскую сказку про морковку, в которой животные тоже хотели поделиться холодной зимой. Каждый приходил и оставлял морковку в домике друга, думая, что тот голодает. И в конце морковка тоже вернулась к хозяину. Просто этот пример мне очень запомнился, – девушка выдохнула. – И Лев Толстой пересказал легенду о пастухе Магнусе под своим именем. У него есть рассказ «Магнит»

Света поняла, что только заработала очки в глазах коллег и непримиримого всесильного врага в лице Аксиньи.

Все разом опустили головы, усиленно изображая, что нужно сделать какие-то пометки. Лишь только уже знакомые магнетические глаза метнули одобрительную молнию, а их хозяин вроде бы занимавшийся своим делом, заговорщически ей подмигнул и поднял вверх большой палец!

Такая смачная оплеуха самолюбию Аксиньи не могла пройти даром. Почувствовав, что подчиненные были на стороне нахальной деревенщины, как она про себя немедленно окрестила Светлану, она решила взять реванш. Да так, чтоб мало никому не показалось.

И странное дело, планерка закончилась довольно быстро.

«– Даниэль, напоминаю, скоро бал. Ты уделяешь внимание всем прибывшим принцессам, но выберешь наследницу короля Ветландии, – отец строго посмотрел на сына. – Тебе уже двадцать лет, так что пора жениться. Тем более, что тесть будущий намерен отойти от дел и передать правление зятю.

По лицу Даниэля пробежала хмурая тень. Нельзя сказать, что новость для него была прямо совсем новость, скорей она была неожиданностью. Готовить речь в защиту своей свободы было бессмысленно. Он хорошо понимал, что отец решений не меняет. Именно твердость характера позволила ему сохранить власть, отстоять свою территорию. Совершенно седые кудри обрамляли его суровое лицо. Шрам, пересекавший левую щеку, усиливал впечатление непримиримости и несговорчивости. И на контрасте с умудренностью сверкали ледяной синевой совершенно молодые глаза.

Юноша, безусловно, любил своего отца – он был для него примером. Поэтому и унаследовал от него привычку поступать по-своему и неумение прогибаться. И сейчас отец требовал от него именно глубокого прогиба. Его приказ шел в разрез с теми принципами, которыми сам же руководствовался. Получалось «Стой там! Или сюда!»

Попытаться все ж стоило. В противном случае его ждало изгнание.

– Отец, вы учили меня быть бесстрашным и никогда не идти на поводу у обстоятельств.

– Сын мой, все правила, которым я тебя учил, заканчивают свое действие там, где начинаются мои правила. А мои правила требуют неукоснительного их исполнения. Ты женишься на Аурелии, и это не обсуждается.

– Это я уже понял. Аурелия – пустая, помешанная на драгоценностях и нарядах девица. К тому же она неграмотная. Я на ней не женюсь. Поэтому давайте обсудим, что я могу взять с собой – коня, своего оруженосца, меч и какую-то сумму денег. Или же мне придется брать взаймы у кого-либо из ваших вассалов?

Старый король изумленно поднял на сына глаза.

– Даниэль! Ты сейчас хочешь сказать, что, не дожидаясь моего приказа, отправляешься в изгнание? То есть проявляешь свой независимый характер? И тут же торгуешься, как лавочник? Это совсем не по-рыцарски.

– А заставлять меня жениться – это по-рыцарски?

– Я вижу, что диалог наш зашел в тупик».

Света задумчиво покусывала карандаш. Что-то пошло не так. Рыцарская сказка о романтичном и гордом принце стала превращаться в какой – то фарс.

– И что же удалось-таки выторговать Даниэлю? – от звука низкого, мягкого, словно бархат, мужского голоса девушка едва не подпрыгнула. Она торопливо ткнула мышкой на «свернуть» и испуганно обернулась. Ну, конечно! Стало уже доброй традицией – если нужно опозориться, «Мистер убойный взгляд» тут как тут.

– Вы меня испугали! И нехорошо заглядывать через плечо. Вдруг там у меня любовное письмо? – Света выпалила это на одном дыхании, но понятно было, что таким образом она пыталась защититься. Она не хотела, чтобы о ее писательстве на отвлеченные темы знали коллеги. А тем более придирчивая Аксинья.

Денис, их сисадмин, ангел – хранитель всего компьютерного хозяйства их издательства, миролюбиво поднял руки вверх.

– Признаю, был нетактичен. Чем могу искупить свою вину? Вы новенькая?

И почему в обеденный перерыв за компом, а не в кафешке и не в курилке? – вопросы вылетели помимо воли хозяина, которого заинтересовала девушка.

Во-первых, сразу видно, что порядочная и скромная, без боевой раскраски. Светлые волосы заплетены в трогательную косичку. Денису подумалось, прямо как у школьницы, но он тут же себя одернул – школьницы сейчас так намазываются косметикой, будто у нее срок годности заканчивается. Во-вторых, одежда. Ну точная гимназистка! Серая скучная юбка и белая блузка в горошек.