Ирина Cенкевич - Любовь ведьмы на крыше Мира. Повесть

Она была безучастна к этому Человеческому Миру. В отличие от нее, Мир был очень уж чересчур участлив к ее маленькой фигурке. И вот этот серый кусок бетона – это, наверное, была макушка Человеческого Мира. Потому Ксения туда и сбегала от всевидящего глаза людского.

Ангел белоснежный вздохнул. И возрадовался, что не до него сейчас этой барышне. «Опять плачет. Опять одна. Опять, чтобы никто не видел». Он уже, наверное, полгода как сюда залетал. Что-то тянуло его очень сильно к этой одинокой душе. Ангелам положено видеть то, что внутри. И он видел. У этой девочки была поразительная Душа. Совершенно прозрачная. Как дочиста вымытое стекло. И даже прозрачнее.

За долгое время своей работы он много раз встречал таких. И он знал, откуда эта прозрачность. У Ангелов нет эмоции. Есть работа. И она такая, какая есть. Ничем не лучше и не хуже. Просто работа и никаких эмоций. Только эту Ангел жалел, что ли, или ему просто казалось. Но эти светлые кудряшки хотелось потрогать даже Ангелу… А может, вся жалость из-за этих кроссовок белоснежных, почти как его крылья? Он и сам не понимал. Но к этой молодой женщине он что-то чувствовал. И он хотел спросить ее, как ей удается отчистить кроссовки до такой белизны. Ведь он прекрасно знал, как выглядит белое, по которому ходят ногами. Лично знал.

Внутри. Все, что имело значение в этом мире. Все, что никогда не перестанет быть драгоценностью. Все, что всегда где-то между строчек, но остается Главным. Именно это и было в сердце этой барышни. И Ангел отчетливо видел. Или чувствовал. И сам удивлялся своему отношению к ней.

– Ну и где эта ведьма, опять ускакала? Кто должен за нее дежурить? Может, это я должна стать и обеспечить ее зарплатой?

– Тамара Петровна, успокойтесь! Я ее отпустил покушать. Она же без обеда осталась. Дедушку до остановки проводила. Будто вы сами не видели, как поплохело деду.

– Деду поплохело? Конечно! В таком возрасте надо дома сидеть, а не по ЖЭКам таскаться.

– Стоп! Мы же сами его вызвали. Или я ошибаюсь?

– Валерка, заткнись! Позвоню жене и расскажу, как ты тут эту блаженную обхаживаешь! Ох, отхватишь, мало не покажется! И не посмотрю на твою рожу щенячью!

– Все, Тамара Петровна! Все, успокойтесь. Пускай девчонка поест спокойно. Что мы, не люди, что ли?

– Все? Видишь, как разум сразу на место стал! На меня чары этой ведьмы не действуют! Я сама кого угодно околдую.

И Тамара Петровна расплылась в довольной улыбке.

Валерка складывал акты приемки и никак не мог понять, почему так происходит. Нормальная девчонка вроде бы эта Ксюша, а вот враждуют с ней бабы, как со Вселенским злом. Может, и впрямь ведьма? Так хочется остановить это все, рявкнуть на этих обозленных баб. Но жена. Ревнивая жена. Не приведи Господи, узнает. Валерка аж вздрогнул от одной мысли, что подобное может случиться. Точно развод, и все. А Ванюшка… Ну да и черт с ней, с этой Ксюшей! Может, и впрямь ведьма. А у меня Ванюшка. Мне нельзя. Валерка потер пятерней затылок и сел работать.

– Ксюша, не обращай ты внимания на этих старых дур.

– Перестань, Саш! Я не обращаю никакого внимания, а вот ты сейчас сказал глупость. Насколько ни были бы они глупы, но ты еще глупее, если это комментируешь и тем более оскорбляешь их. Они просто люди и ничего особенного! Мне совершенно неинтересно, что они обо мне думают. И тем более говорят. Это от испуга. Они просто не знают, в какой ящик в своей голове определить меня. У них нет такого ящика.

Ксения весело рассмеялась. Глаза засверкали своей обычной радостью. Саша, коллега Ксении по работе, аж оглянулся. Вроде бы не солнечный сегодня день. Явно не солнечный. Ветер катил тяжелые тучи почти по земле и, злясь от тяжести этих раскормленных водой небесных тюленей, вырывался шальными рывками и подвывал от собственной немощности. В природе тоже бывает, нет баланса. Но это только так кажется. Потому, что все выровняется завтра или через неделю… Да, может, и не будет, как раньше, но главное условие останется неизменно. Это все будет на своем месте и ровно столько, сколько необходимо тому, Кто всем этим хозяйством управляет. Тому, Кто. Там, где все понятно без слов. Хотя… вначале было Слово.

Большой коллектив – это почти семья, только с другими правилами. Но уж так принято. Танюша, пожалуй, самая удивительная по своей внешней красоте персона, не вышла на работу. И по конторе прокатилось – Танина мама умирает!

И замолчала эта рабочая семья.

Люди всегда так делают. Как только заметят или встретят эту гипотетическую Старуху с Косой (и даже неважно, где они ее заметят), испуг гарантирован. Меняется все сразу. Будто вздох вырывается из груди, и наступает тишина. Взгляд в пропасть. Он никого не оставляет равнодушным. Хоть Жизнь все равно победит, но этих несколько минут, часов, дней тишины показывают, что Человек не так уж и ужасен. Взгляд в пропасть меняет людей. Даже если это не их взгляд. А просто где-то рядом.

У Ксюши не было никаких взаимоотношений с Татьяной. Совершенно не было ничего. Приветствие и прощание. Все. Но Ксения всегда очень тонко чувствовала людей и их беду. И когда зашла речь помочь с поминками, она уверенно и спокойно предложила свою помощь. Старшие коллеги-женщины удивленно хмыкнули, но все же Ксения попала в списки. Видимо, шокирующая ситуация внесла свои коррективы в этот момент. Вот здесь и произошла смена позиций. Ксюше удалось удивить всех. Она с таким спокойствием и уверенностью двигалась по кухне, что казалась шеф-поваром мишленовского ресторана. Молчаливо и сосредоточенно из-под ее рук появлялись все новые блюда. И только довольная и как-то даже гордая Вера Васильевна красноречиво кивала головой и улыбалась, мол, посмотрите, на что способна наша ведьмочка. И даже наличие браслетов на запястье не мешало ей так изысканно и ловко колдовать на этой кухне столовой предприятия.

А Ксенька наслаждалась. Она любила готовить. Да и умела это делать хорошо. Даже очень хорошо.

Этому мастерству ее немножко научила бабушка. Старая, крайне добрая и одновременно очень строгая еврейка. А она все время повторяла одно своей в то время совершенной неумехе внучке: «Пища любит сердце в руках, а не перец в глазах! Вот сердцем и чувствуй, что брать руками. Только сердце и Душа знают, что нужно телу покушать. А руки – это просто инструмент, вот и используй все по назначению». Бабушки давно нет. И свое мастерство хорошо и вкусно готовить Ксения развила до своей вершины. И эта вершина уже была значительно выше бабушкиной, но Ксения хорошо помнила, где находится фундамент ее мастерства. Да и кто его сделал, этот фундамент? А Благодарность – хорошее чувство. Кажется, именно с него и начинается Человечность. Готовить умела и любила, а вот кушать Ксюше почти никогда не хотелось. Она не чувствовала голод. Иногда, конечно, и такое было, но она точно не заморачивалась этим. Что нашла, то и съела. Того и хватит. Ведь, по сути, человеку так мало надо для того, чтобы хватило.