Олег Моисеенко - Мы люди… Разлом

Командир дивизии был не в духе, опять предстояло менять обжитое за неделю место в помещичьем доме. Выслушав невеселый доклад начальника штаба, генерал стал прохаживаться по комнате, рассуждая вслух:

– А германец уже не так активно наступает, нам бы еще месячишко продержаться, а там он выдохнется, и у нас будет время собрать силы, а силы у государя-батюшки, поверьте мне, да вы, Сергей Александрович, и сами хорошо знаете, несметные. Так что месяц надо продержаться, а с командующим армии я уже решил, эскадрон он нам оставляет на это время, а впоследствии он нам уже будет не нужен, привлекайте его в дело, только не совсем уж в окопы, а так, вдруг противник где прорвется небольшими силами – там и место его.

Сергей Александрович уже привык к подобным разговорам и относился к ним настороженно, но с уважением, зачастую они были глубоко продуманы. Генерал часто оказывался прав, он обладал природной интуицией, которая его не подводила. Это был старый служака, воевал с японцами, был ранен.

Из этого разговора Сергей Александрович вынес важную и обнадеживающую информацию: нужно продержаться один месяц. Для этого необходимо было срочно определять маршруты выдвижения и место размещения штаба дивизии, распределять прибывшее пополнение, и таких дел набиралось множество, и они зачастую не заканчивались и за полночь.

В один из дней в первой половине августа в бывшее имение вельможного пана Грушевского въехали два экипажа. Их никто не встречал, но это ничуть не расстроило приезжих. Путь, который они проделали, чтобы добраться сюда, заставил их совершенно по-другому оценивать все происходящее вокруг: людей, пристанище для отдыха, погодные условия. Между Региной и Ядвигой установились сестринские отношения, а маленький Роман казался уже довольно взрослым и самостоятельным мальчиком. Вот только Вацлав был замкнутым и потерянным. За Региной в их маленьком мире закрепилось положение хозяйки, она ничего не приказывала, не капризничала, говорила слова, которые воспринимались всеми как нужные и правильные.

Появился управляющий – полноватый мужчина с испуганным и растерянным выражением лица, что развеселило всех, смеялся и Роман, которому не терпелось выбраться из экипажа. Стал накрапывать дождик. Управляющий со своим работником и возницами принялись разгружать экипажи, определять на постой лошадей. Регина с Ядвигой и Романом поспешили в дом. Вацлаву хотелось побыть одному. Он не узнавал это место, бросались в глаза неухоженность сада, дорожек, въездных ворот, дыры в заборе, темным и неприветливым казался дом, который когда-то был величественным и притягательным, славился порядком и уютом. Сейчас дом выглядел постаревшим и каким-то сгорбленным. Вацлав подумал, зачем он приехал сюда, что он хочет здесь найти?.. Между тем дождь становился сильнее, но Вацлав не замечал его и в задумчивости остановился под разлапистым кленом. Его размышления прервал управляющий, подбежавший к нему, втянув голову в плечи.

– Вельможный пане, вы здесь промокнете, идемте в дом, и там я доложу обо всех делах.

Вацлаву стало жаль этого человека, стоящего под струями дождя, и он последовал за ним. На входе в дом их встретила приятная моложавая женщина, в которой Вацлав припомнил жену управляющего. Она певучим голосом поприветствовала хозяина, называя его вельможным паном, и пожелала ему здоровья и счастливого пребывания в особняке. Вацлав поздоровался, поблагодарил ее за добрые слова и в несколько более приятном настроении переступил порог.

В доме уже налаживалась жизнь, суетились незнакомые женщины, разнося по указанию Регины вещи. «А ведь это мой дом, я здесь хозяин, я буду здесь жить», – пронеслось в голове у Вацлава, и он уже был готов все здесь полюбить, как раздался голос жены:

– Проходите, Вацлав Казимирович, вы загораживаете проход.

От этих слов он сник и сделался жалким. Заметив это, Регина примирительно сказала, что Роман ищет папу и хочет что-то ему показать. Так вот кто здесь хозяин, одновременно подумали управляющий и его жена. После смерти вельможного пана это уже был четвертый хозяин имения, и у управляющего возникал резонный вопрос, надолго ли появился этот. Ну а его жена Катерина тут же стала налаживать контакт с такой приятной и красивой пани Региной и их милым сыночком.

В просторном кабинете сидели Регина, Вацлав и управляющий. Место, на котором некогда восседал вельможный пан Станислав, пустовало, но присутствующим казалось, что тот незримо присутствует и слушает их, от этого чувствовалась напряжение. Доклад управляющего о делах в имении был безрадостным, если не сказать пессимистичным. Мужиков деревнях почти не осталось – забрали на войну, работать некому. В окрестных деревнях появились маклаки, которые скупают весь хлеб и выгодно им торгуют, а также, несмотря на запрет торговли спиртным, тайно продают водку и спаивают мужиков. Пьяные мужики становятся буйными, чуть что – хватаются за вилы и топоры. Недавно недалеко от этих мест поместье сожгли, а управы на них нет никакой, да и война подбирает все, что добыто и выращено, вот поэтому дохода за этот год практически нет. Говоря обо всем этом, управляющий не мог видеть выражения лица хозяйки, которая сидела позади него, и оттого чувствовал себя неуютно и ерзал на стуле. Вацлав сидел спокойно, рассматривая свои ладони, потом перевел взгляд на руки управляющего, и тот быстро опустил их. Вацлав никак не мог уловить нить доклада, он впервые вникал в подобные хозяйственные дела и совершенно не представлял, кто такие маклаки и зачем им спаивать мужиков. Вопросы возникали один за другим, а ответов на них не было. Неожиданно подала голос Регина:

– Уважаемый пан Язеп, потрудитесь дать нам полный отчет за прошлый год и за этот. Нам здесь жить, и мы должны понимать, чем мы располагаем.

Регина тоже многого не поняла из доклада управляющего. Ее заинтересовало, почему за этот год нет никакого дохода, а как же прошлый год?.. Управляющий повернулся к хозяйке и заверил, что к исходу завтрашнего дня такой отчет будет готов. На этом разговор завершился. Вацлав поблагодарил пана управляющего и сказал:

– Да, хорошо бы иметь такой отчет завтра.

– Слушаюсь, вельможный пане, – поклонился управляющий и вышел из кабинета.

– Плут этот управляющий, он чего-то не договаривает, а может, и растратчик, – прохаживаясь возле стола, строил догадки Вацлав, пытаясь включить в обсуждение этого важного дела жену. Но разговора у них не получилось, Роман хотел, чтобы мама поскорее пришла к нему. Регина заторопилась и оставила мужа одного. Вацлав продолжал пребывать в странном состоянии, он никак не мог сосредоточиться на каком-то конкретном деле или хотя бы мысли. Те устремления, которые владели им в Варшаве и Кракове, исчезли, растаяли словно дым от костра после увиденного и услышанного за время путешествия в имение, а потоки беженцев и военных вызывали тревогу и порождали непостижимую и страшную картину надвигающихся событий. Ему с семьей удалось выбраться из этого кошмара и сейчас его пугали тишина и покой, которые он ощутил здесь, в этом доме. Ведь те люди никуда не исчезли, они продолжают двигаться. Где их пристанище? Зачем такая жизнь, и как можно чему-то радоваться в ней, чему-то восхищаться? Перед его мысленным взором возникли костры с кипящими чанами, толпы голодных людей с протянутыми руками, жадно жующими обжигающее мясо. Вацлав опустился в кресло, лицо его горело, воздуха не хватало, а в голове вертелся вопрос: «Зачем жить?» В этот момент в кабинет вошла жена с сыном.