Алекс Кожин - Навоз как средство от простуды (хроники пандемии)

После смены полов стали меняться и вкусы пациентов Оздоровительного центра, следуя за которыми менялись и подходы к лечению. Смузи стали готовить без фруктов, из сырого картофеля. В большой блендер, бывший когда-то пюре-машиной, ссыпали мытую картошку, добавляли немного свеклы и тщательно перемешивали. В смесь вливали самогона для крепости. Готовый коктейль получил неофициальное название «Авдеич».

Перелом в работе Центра наступил, когда через открытую белорусскую границу в Гомель хлынули изолированные россияне, избалованные пляжами Антальи и красными фонарями разврата на улицах Пхукета. Уставшие от самоизоляции гости жаждали развлечений. Экскурсионная программа начиналась для россиян с Новоявленного Степана. Получив благословение, туристы отправлялись в казино, расположенное тут же на площади Ленина. Проигравшись, гости жаждали нравственного и физического воскресения. Между казино и бывшим холодильником, где размещался Оздоровительный центр, запустили маршрутное такси.

Прибыв в Центр, измученные изоляцией граждане России требовали продолжения банкета. Несмотря на инфекцию, им хотелось праздника и развлечений. Каждый вечер широкие двери холодильника, куда раньше въезжали фуры, распахивали настежь, чтобы пациенты могли любоваться фейерверком. Некоторые, стремясь принять непосредственное участие, выскакивали из джакузи, и, облепленные лекарством, бегали под вспышки салюта по вспаханной ниве. Через короткое время вся нива светилась пятнами люминесцентной краски, которую все больше лили в навоз для улучшения цвета.

Трудно точно сказать, действительно ли навозные ванны обладали целительной силой виагры, или то были последствия коктейля «Авдеич», но клиенты все чаще стали требовать эротического удовлетворения. На время проблему закрыли, пригласив из города девушек с низкой социальной ответственностью, трудившихся в службе эскорта.

Оздоровительный центр постепенно менялся. Тренажеры заменяли подмостками для стриптиза, игральными столами, креслами и диванами релаксации.

– Какую медицину у нас не создай, все обязательно закончится борделем. Рано или поздно, – так прокомментировал происходящее Петр Авдеич.

В один из поздних вечеров приятели по обыкновению выпивали на кухне в доме у председателя. Женька рассказывал о жизни в Израиле, куда он на время съезжал от разъяренных родственников после неудачи проекта криосохранения белорусов. Авдеич слушал вполуха, не проявляя особого интереса к обитателям пустыни. Уже изрядно выпив, Женька вспомнил сельскохозяйственный кибуц. Он стал увлеченно рассказывать о новейших технологиях и огромных надоях, сведения о которых немедленно поступают в компьютер. Услышав слово «технологии», Петр Авдеич полез глубоко в карман, долго там что-то искал и наконец вытащил старенький потертый мобильник.

– Технологии, – как-то пьяно захихикал председатель, – вот смотри технологии. Сейчас узнаем про наши надои.

Авдеич набрал номер в быстром наборе, включил громкую связь и положил телефон на стол. Потом налил самогона, взял в руку огурец и поднял стакан. Телефон долго гудел, разыскивая кого-то в темноте. Гудки неожиданно прервались и хриплый женский голос произнес:

– Ага…

– Тихоновна, – закричал председатель, – какие сегодня надои?!

Трубка недоуменно замолчала, затем в ней звякнуло ведро, скрипнула дверь и тот же простуженный голос спросил:

– Авдеич, ты что пьяный? Какие надои в два часа ночи!

Тихоновна была женщиной большого размера и формы. Если она распоряжалась на ферме, было слышно на другом конце деревни. В хозяйстве она замещала Авдеича, когда тот запивал, пропадая неделями в алкогольном тумане. Несколько лет назад Тихоновна потеряла мужа, который ушел от нее к прыщавой девице из города. С тех пор Тихоновна возненавидела все мужское, включая быков-осеменителей.

– А в Израиле каждый литр молока в компьютере виден, – повторял слова Жени председатель. – Мы что, хуже евреев! Какая у нас сегодня статистика?

В трубке, видимо, всплеснули руками, и из нее завопил сиплый голос Тихоновны:

– Иди проспись, старый ты пьяница. Вишь, надоев ему захотелось среди ночи. Ты корма закупил, силос вовремя заложил… дыры на ферме, что собаки пролазят – вот какая наша статистика!

Привычный к укорам председатель, выпил, хрустнул огурцом и подмигнул Женьке. А трубка продолжала петь возмущенно:

– Надои, твою мать! Статистика, твою душу! Удумал черт старый среди ночи!

Потом что-то чиркнуло и раздались короткие гудки.

Довольный Авдеич выключил телефон и спрятал в штаны. Потом разлил остатки спиртного по стаканам, чокнулся и выпил за Женькино здоровье. Упрятав пустые бутылки под стол, Авдеич перегнулся через лавку, открыл холодильник и достал спрятанную на черный день водку.

– Говоришь, хочешь посмотреть наши технологии, – заговорил Петр Авдеич, в упор глядя на Женю. – Бери сапоги, пойдем счас на ферму. Увидишь надои своими глазами.

Нужно заметить, что выпивший Женя существенно отличается от трезвого. Во хмелю он гораздо резвее, забывает полученный ранее опыт и традиции своего народа. Женька бездумно скинул туфли, натянул носки на брючины и пошел вслед за Авдеичем в сени искать сапоги. Примерив несколько пар, которые председатель нашел в полутемном углу, Женька вслед за Авдеичем вышел во двор.

На небе в окружении радужного нимба сияла луна. Мигали звезды. Подмораживало. Приятели направились к ферме, придерживая друг друга на скользкой дороге.

Аграрное хозяйство Петра Авдеича Тарасенко не рекламировали по телевизору, сюда не приглашали высоких гостей, чтобы показать, как роботы шведской компании «Делавал» доят коров и производят отечественные молочные продукты. Хозяйство было мелкое, роботов здесь заменяли доярки, а от незваных гостей спасала дорога без твердого покрытия, которая большую часть года была проезжей только для тяжелой гусеничной техники. Словом, обычное хозяйство в зоне рискованного земледелия.

От бывшего колхоза Авдеичу достался дырявый коровник, свинарник с конюшней, машинно-тракторная станция и деревня с крестьянами. Начальство посчитало, что превращать бывший колхоз в агрохолдинг нет смысла и забыло о нем. Труженики полей вместе с техникой и животными были предоставлены сами себе и только изворотливый ум и богатый опыт председателя не дали этому хозяйству загнуться окончательно. Выживали с помощью города, куда возили молоко и мясо.

Придерживая друг друга, Женька с Авдеичем кое-как добрели до коровника. Ферма едва освещалась снаружи тусклыми фонарями. Широкие двери коровника оказались заперты и приятели стали по очереди тарабанить по дереву, извещая о своем прибытии. Никто не откликнулся, было тихо, не мычали даже коровы. Председатель нагнулся, пошарил руками у двери, отыскивая ключи. Но ключей нигде не было.