Лолла Марч - Молчун-гора

И сказала, что поможет ему добраться куда ему надо. Вот и сказочки конец, а кто слушал молодец. А все остальные страницы потом почитаю”

Бабушка переместилась в гостиную, орудуя теперь шваброй, передвигая и заглядывая во все уголочки. Рассказывая внучке как надо убираться, как важна чистота и что в ее доме и пылинки нет.

– Что делаешь? Домик строишь? Так спички на клей надо сажать, потом крышу делать. Можно и покрасить. Мать твоя, вот поделки в школе из спичек делала. У вас клей есть? Не показали как надо. Эх, ну ничего, пойдем гулять, зайдем в магазин купим клей.

Бабушка уже успела сварить суп, тоже носясь по квартире как мама. Немного отдохнув, после обеда они отправились гулять. Детская площадка пустовала, было холодно, солнечно. Снег искрился, скрипел, пушился на небольшом ветре. И можно было проследить по следам: где ходили: кто, как, сколько раз катался с горки.

Сидя на качелях, девочка изучала следы, представляла, как дети бегали. Как кто-то скатился первый с горки, вместе со снегом, который нежно падал все утро.

Немного замерзнув на качелях, она пошла кататься с горки. Потом раздувала снег с небольшого забора. Пыталась слепить комочек, но снег рассыпался.

Из стороны в сторону наклоняясь, наблюдала как переливается снег. Бабушка ходила рядом не торопя внучку, наблюдая как ее щеки розовеют.

Как и обещала бабушка, они зашли в магазин и купили клей. Придя домой они склеивали спички между собой. Получился маленький домик с плоской крышей или это был просто маленький просвечивающийся прямоугольник.

“Туда можно что-то класть и закрывать”

Пуговица отправилась в тайное, постукивающее послание самой себе.

Клей был на всех пальцах, на газете, которую бабушка учтиво положила на стол. Хоть конструкция долго высыхала и была подвижная, Леся выждала, когда она высохла. В это время сделав немного побольше коробочку, положив туда пуговицу.

– Руки иди оттирай от клея, сейчас ужинать будем.

Аня приходила домой к вечеру, опять выслушивала от мамы упреки, на следующий день все повторялось.

– Горе с тобой, ничего не хочет, кому я столько плюшек напекла? Ешь давай, – повторяла бабушка, когда Аня зашла в квартиру, – Ну вот мать твоя пришла. Где ты столько ходишь? У нас тут два магазина, фабрика и торговый центр, куда ты можешь устраиваться на работу? – она посмотрела на дочь, вид у нее был уставший, – Когда твой отец на войну ушел, мне тоже было тяжело, но ничего, справилась и одна. Хлеба белого не видели не то чтобы вот так, как я пирожки несу вам. Юрка не особо мне нравился, но вон квартиру оставил, а ты все хныкаешь. Радоваться надо. Одной лучше живется. Работу найти не можешь, что теперь будешь делать? Дома куковать?

– Я что-нибудь придумаю, все равно не могу Лесю одну оставить.

На этом диалог только начался, но ни к чему хорошему не привел.

Махнув рукой, бабушка начала собираться домой. Леся уже давно сидела в своей комнате, тряся рукой рядом с ухом, слушая как стучится пуговица.

Дни летели от одной спичечной стенки до другой – молниеносно.

Затягиваясь в очереди магазина.

“Я помню только нескончаемые звонки”

Мама разговаривала по телефону, с кем-то звонко бубнящим в трубку.

– …Я беру ее за руку, а она не держится, руки еще такие холодные, как будто игрушку за собой тащу. Нет, ну как? Я сжимаю ее, а ее пальцы сворачиваются в трубочку. Слабые руки? Она предметы держит же, а мою руку не может? Нет, не заговорила. А что я могу еще сделать? Ты же знаешь, я читаю, разговариваю с ней. Может мало? Да, не могу. Я понимаю, а врач что? Другой врач тоже скажет. Ну, какой садик. Ей там плохо будет, дома я хоть занимаюсь с ней, а там что? Дети будут бегать, а она сидеть. Ты ее уже давно не видела, да и меня. А когда? Вот видишь. Если бы. Нет, не нашла. Уже полно молодых без детей. И куда он перевелся? Где он сейчас… нет, мне не важно. Лучше бы я тоже не шла работать туда, не познакомилась бы с ним и жизнь по-другому сложилась. Ладно, не будем, расскажи, как твои? Во второй класс уже? Мы давно не виделись…

Леся сидела по середине своей комнаты и старалась не слушать, что говорит мама, но не могла. Даже шёпот разносился по комнате как удар.

“Можно тише. Можно. Жать. Жать руку. Сжать. Сжать. Нет. Нет. Я не могу. Муха”

Муха влетела в форточку, и быстро развернувшись села на стекло. Незаметно мамин голос испарился из ее головы, она смотрела на муху. Жужжа, трепыхаясь, летая туда-сюда, муха садилась на стекло и обтирала лапки. Взлетала, ударялась. И девочка тоже мотала головой при ее ударе.

– Ну, денег он присылает, открытки ей, да, приходил, не пускаю его, – понизив голос сказала она, – Кому от этого легче будет? Звонит, только расстраиваюсь. Она хоть нет. Так спокойнее.

“Вот форточка, лети. Ну, давай выше. Она не помнит, как залетала сюда? Стучится. Где он сейчас? Это она про него. Она тоже не знает где он. Он взял и ушел. Ничего не сказал. Вот туда, давай, еще немного. Форточка чуть выше, еще – лети”

Она помогала мухе мысленно прокладывая путь, помогая кивками головы, направленной к форточке, рукой, которая скрючилась близко к глазу. Подталкивая мизинчиком саму муху, как будто касаясь ее.

– Да, есть идея, поможешь мне с тканью? Хочу на заказ шить. На заводе места мне не нашлось, в продавцы теперь идти? Леся одна дома будет? Она маленькая еще. Мама посидит, она уже сидела, ты ее знаешь. Так что поможешь? С тканью. Хорошо подойду. Это во сколько? Хорошо. Спасибо. Поговорим при встрече еще.

“Ей же больно. Почему она повторяет одно и тоже? А ты? Мне так удобно. Мухе тоже. Она может улететь, но не может. Зачем она сюда залетела? Она не помнит откуда? Лети. Выше. Вот так. Ты свободна”

Аня положила телефонную трубку, она брякнула. Пройдя по коридору, она хотела свернуть в спальню, но увидела, как дочка сидит на полу и трогает свое лицо.

– Что ты делаешь? Нельзя так делать, так лицо и останется не красивым. Не корчи рожи, – подойдя она отдернула руки дочки, личико приняло свою форму, – Не надо так делать это не красиво. Будешь мять, навсегда лицо таким останется.

Девочка смотрела на свои сложенные руки, а потом на маму, выходящую из комнаты. В соседней комнате началось глухое движение. Леся вышла посмотреть, так же держа руки на животе.

Аня достала из шкафа спальни швейную машинку. И понесла ее в гостиную, поставила на стол, смягченный одеялом и простыней, грохот успокоился где-то под столом. Леся сидела на диване, наблюдала как праздничный стол становится обычным столом, стоявшим в углу. Он практически сразу заполнился нитками, баночками, тканью, коробочками с пуговицами. Жужжание швейной машинки можно разделить на стук и место рядом с ним.

Мама доставала прописи и усаживала дочку рядом с собой, следив как она пишет, рисует, выполняет ее задания. А сама строчила: по сметанным ниткам, по белым линиям; поворачивая или натянуто держа. Ткань крошилась, а когда надо бы отгладить, Леся освобождала угол стола.