Александра Кивенлахти - Черные трубы. Цветные сны

Она разозлилась, покраснела, отвернулась от меня, а потом тихо сказала:

– Нет у тебя никакого папы…

– Кто он, скажи? У всех есть, а мой где? Почему он не приходит?

Она долго смотрела на меня и со злостью закричала:

– Вот беда на мою голову, что ты пристала вообще? Нету и нету. Алкаш последний, вот кто! Ты хочешь знать, где? Да где угодно, завёл себе новую семью и такую же маленькую дочку, как ты. Поэтому и не приходил. И вообще не придёт! Всё, я не хочу даже слышать о нём!

Я перерабатывала в голове услышанную информацию, когда она, поняв, что наговорила лишнего, произнесла уже помягче:

– Ну, мы ведь и без него проживём, да?

Я тогда не поверила её словам: мой папа не может быть алкоголиком. Чтобы успокоить себя, я придумывала свои объяснения его отсутствию, а в голове всё звучали слова:

«Видали Принцессу? Ха-ха, а где же твой папа-Король? В дальних странах?» Я училась быть сильной. И где дети учатся такой жестокости? Взрослые, не подскажете?

Столичные записки.

Я хочу дождь и… Ах да, сегодня мой праздник! Я победил. Кого? Всех. В первую очередь себя. Так веселитесь же, радуйтесь за меня, танцуйте, смейтесь, пейте, как это водится в нашей стране! Водочка, шампанское, коньячок – всё для вас, дорогие гости. Как я вас всех презираю. Не травили бы душу ни себе, ни мне, шли бы спокойно домой… Но нет, уходить отсюда, как я погляжу, никто не собирается. Значит, и мне тоже улизнуть не удастся.

Тогда будем развлекаться. Я налил в свой бокал чего-то мерзко-жёлтого цвета и выпил залпом. Какая отрава.

– Официант, водки мне и чтоб не какой-то там!

– Одну минуту, Артём Алексеевич.

Во! Артём Алексеевич! Это ко мне в 22 уже обращаются как к старику. Не важно, читал ли этот официант мой литературный бред, за который мне, собственно, и дали эту премию, – конечно, не читал, – но он ясно понимает, что здесь пахнет большими бабками. Молодец, дружище, далеко пойдёшь. И водки ты принёс неплохой. Только кончается быстро, один минус.

Пожалуй, закуской не стоило пренебрегать. Только это разве закуска? Картошечки бы сюда, огурчиков солёных, как дома.

Я чуть не захлебнулся, вот же неблагодарная скотина, даже домой не позвонил! Надо к ним съездить, точно, съездить, год не был, а может и больше, вот обрадуются!

В очередной раз мне стало противно от окружающей обстановки. Вспомнилась наша пятиэтажка и качели во дворе, не знаю, почему. Вспомнилось доброе, всегда чем-то восхищённое лицо мамы, её тихий и нежный голос; строгая улыбка отца. Да я сейчас же поеду! Нетвёрдой походкой я направился к двери, где меня остановил директор издательского дома, как его зовут? Не помню. Да и не важно.

– Никуда ты не едешь, завтра презентация твоего романа в главном книжном магазине города.

Забыл. Вот память.

– Пить надо меньше. Хотя… Все вы, люди искусства, рано или поздно начинаете спиваться. Такой у вас закон.

Какой важный. Закон, закон… Катись отсюда со своими законами, папаша. Голова раскалывается.

Я молча сел на своё место. Конечно, что я могу ему сказать? Теперь надо думать, что кому можно говорить, а что нельзя. Что кому понравится, а что разозлит и всё испортит.

О, девочки. Одна так настойчиво смотрит, будто я ей денег должен. Хотя на вид приличная. Даже скромная. Может, она случайно сюда попала? Или я слишком много выпил?

Да, мужик, ты слишком много выпил и всё здесь не случайно.

Я что, должен подойти и познакомиться?

– Подойди к ней, идиот, – шепчет сидящий рядом коллега-писатель, мастер исторической прозы и истерических выходок.

– Отвали.

Я уверенным шагом подхожу к незнакомке, она поправляет волосы и опускает глаза. Девочка, скажи, ты тоже продаёшься, как напитки в этом баре?

– Эээ… Артём.

– Я много про вас слышала, Артём.

– А книжку читали?

Она удивилась, щёки прямо вспыхнули от возмущения. Тёмочка, дорогой, и в самом деле, какие книжки в таком месте в такое время? Подумай, это ей зачем? По подиуму она пройдёт и без твоей несчастной книжки, вон у неё какие ноги. Но я упрямо гнул свою линию.

– Что, я вас смутил своим вопросом?

– Нет… Я просто… Давно хотела прочитать, но как-то…

– Руки не доходят? – подсказал я.

– Да, – обрадовалась она моей подсказке. – А мы будем говорить о литературе?

Да, чувствую, с тобой поговоришь о литературе. О философии. О музыке. И я решил задать последний на сегодня издевательский вопрос, чисто из интереса:

– А вы вообще что читаете?

Мужик, хватит мучить бедную модель. Она уже чуть не плачет.

– Я…больше журналы…

– Комиксы, названия магазинов?

– Что?

Ну ты и язва, Артём Алексеевич. Прекращай уже.

– Да нет, всё нормально. Вам что-нибудь принести?

Она ответила благодарным взглядом.

– Да, мне немного виски.

Фу, как она может это пить. Виски, бррр.

– Артём, вы…можно на ты?

– Здесь всё можно…как видишь.

– Так вот, что ты делаешь сегодня вечером?

– Уже ночь.

– Ночью? – она не унималась.

– Ночью положено спать.

Она улыбнулась.

– А как же подвиги в честь Прекрасной Дамы?

Я огляделся. А здесь есть Прекрасная Дама?

– Не понял?

– Мужчины, вы никогда не понимаете намёков. Как насчёт того, чтобы продолжить вечер у тебя дома?

– Тебе не нравится здесь?

– Я не о том. Наедине.

Так вот она куда клонит! Я чуть не поперхнулся. Мы же даже не виделись раньше! Как бы ей достойно ответить?

– Извини, но сегодня я слишком устал. Давай в другой раз…увидимся.

– Вот мой телефон. Позвони, когда не слишком устанешь.

Язвительной улыбкой она отомстила за все мои расспросы о книгах. Чувствую, та ещё штучка. Хотя…Что-то в ней есть. Надо же, как хорошо подготовилась к вечеру. Аккуратная бумажка с каллиграфически написанным номером телефона.

Я лишь улыбнулся ей на прощанье одной из своих самых очаровательных улыбок. Ну вот, мужик, ты начинаешь под неё подстраиваться.

– Я домой.

Директор выглядел довольным.

– Умный ход, Артём. Умный пиар-ход.

– Чего?

– Она – восходящая звезда модельного бизнеса, ты – новое имя в литературе. Замечательный пиар-ход для вас двоих.

Да пошёл ты. Ещё будешь выбирать, с кем мне…Но я опять промолчал. Лишь поинтересовался:

– Кто такая?

– Ну что ты за джентльмен, даже не узнал у девушки, как её зовут.

Кристина, новая супермодель. Запомни это имя.

Значит, Кристина. А я для неё тоже «умный пиар-ход»?!

Хроники города N.

Весь мир продолжал быть серым. А мои сны – они остались цветными. Просыпаться утром было радостно – и мучительно.

Неуютная квартира требовала ремонта; мать могла не разговаривать целыми днями… Дешёвые обои, ободранный пол, нехитрая мебель; мрачное молчание, иногда крики и упрёки – что из этого было хуже, я даже не знаю. Единственный плюс – постоянно был стимул: действуй, строй сама свою жизнь, тебе никто не поможет. Никто не поможет. Я это знала.