Катерина Калюжная - Первый день вечности

Мой Аполлон поднял глаза и уперся взглядом в оконный проем между первым и вторым этажом. Я испуганно отпрянула в сторону, прижавшись спиной к холодной стене. Так, надо взять себя в руки и выйти на улицу.

Ровно в пять я стояла перед Евгением Измайловым и, стараясь казаться взрослой, умеющей общаться с мужчинами девушкой, усиленно краснела от его комплиментов.

Салон «ягуара» пах сигаретами и одеколоном. Там было тепло, из динамиков лилась приятная, расслабляющая музыка. Женя что-то оживленно рассказывал о работах своего друга-фотографа, но я не слышала ни слова, отдавшись во власть его колдовского голоса. За окнами проплывали пейзажи полупустого города. Фонари уже зажгли, и они кидали на первый в этом году снег мягкий, желтоватый свет, который отражался в кристалликах льда разноцветными искорками. «Чем не Новый год?» – подумала я. А рядом со мной сидит самый настоящий Дед Мороз или, вернее, самый желанный на свете подарок.

Вот так при второй встрече, глядя на знакомые с детства улочки, я поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась. Только в шестнадцать лет можно сойти с ума от человека, не зная о нем практически ничего. Но мне и было шестнадцать, и я не задумывалась над тем, как повела бы себя, будь мне тридцать или хотя бы двадцать.

Женя остановился возле высотного дома где-то в районе Каховки. Точнее я не рассмотрела, увлеченная собственными новыми переживаниями. Он вышел из машины первым и приоткрыл передо мной дверцу, словно я и правда была взрослой девушкой, равной ему.

Когда я неуклюже вылезала из автомобиля, тонкий каблук поскользнулся на корочке льда, спрятанной под снегом, и я совсем не изящно завалилась назад. От падения меня спасли две сильных руки, кольцом обившиеся вокруг осиной талии. По телу пробежал электрический ток. Мне показалась, что воздух накалился градусов до пятидесяти по Цельсию. Дышать стало нечем. Я вцепилась дрожащими пальцами в скользкую ткань куртки Жени и замерла, мечтая, чтобы этот момент не кончался никогда.

– Осторожнее, так и ноги переломать недолго, – пожурил меня мой идеал и выпустил из крепких объятий. Я чувствовала себя примерно так же, как в тот раз, когда мы с Настей решили попробовать крепленое вино, утащив одну бутылку из бара ее взрослого брата. Мир кружился перед глазами, ноги не слушались, а сделать хотя бы шаг казалось задачей не просто трудной, а невыполнимой.

– Идем, – Женя ухватил меня за локоть и потащил к единственному подъезду, имевшемуся в доме.

Почему-то именно сейчас я вспомнила о девушках, которым обещали карьеру модели, а потом заманивали в притоны и заставляли делать страшные вещи. Я встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

Нам пришлось подняться на шестнадцатый этаж. Женя уверенно свернул от лифта направо и остановился у последней в ряду двери. Протянув руку, он нажал на звонок. До моего слуха донесся легкий перезвон колокольчиков, а следом за ним шаги.

На пороге появился очень высокий, выше даже Жени, мужчина с курчавыми каштановыми волосами, под светом тусклой лампочки отливающими рыжиной. У него был мощный раскачанный торс. Рельефные бицепсы выглядывали из рукавов слишком узкой футболки, а светлые джинсы так обтягивали бедра, что мне стало неловко. Всеволод Басаргин оказался фигурой эффектной. Но самой запоминающейся чертой в нем, безусловно, были глаза. Не серые, зеленые или карие, а самые настоящие янтарные, с крошечными черными вкраплениями по всей радужке. Тигриные глаза, другого сравнения я не смогла бы подобрать.

Фотограф сделал рукой приглашающий жест и, растрепав всей пятерней кудрявые волосы, исчез в соседней комнате.

– Раздевайтесь! – крикнул он из своего укрытия.

– Давай, помогу, – предложил Женя, заметив, что трясущиеся пальцы не справляются с верхней пуговицей пальто.

Он осторожно отодвинул мои руки и помог раздеться. Потом достал из ящика комода забавные пушистые тапочки в форме мишек и протянул мне. Я не была уверена, что это самая подходящая обувь для кастинга, но вся обстановка была неформальной, а от того расслабляющей. Я сунула ноги в теплую домашнюю обувь и почувствовала себя немного лучше. Женя уже успел стянуть с себя куртку и ботинки. Всеволод так и не вышел из комнаты, но там то и дело что-то ухало и гудело.

– Пойдем. – Женя взял меня за руку, отчего она тут же стала мокрой, и потянул за собой. – Севик, что-то ты невежливо встречаешь гостей, – заявил он, когда увидел друга развалившимся на диване с пультом в руках, дергающим сильно сопротивляющийся музыкальный центр.

– Выпил бы ты вчера столько, посмотрел бы я на тебя, – буркнул фотограф. – Голова трещит адски, – пожаловался он, повернувшись наконец к нам лицом. – Вы – Ксения.

Это был не вопрос, а, скорее, утверждение. Я смущенно кивнула. Сегодняшний вечер я представляла себе совсем по-другому. Думала, что Женя привезет меня в огромную студию, лощеный мужчина станет оценивать мои достоинства и недостатки предвзятым и очень суровым взглядом. Здесь же все было совсем иначе, и я не знала, радоваться этому или нет.

– С Пархоменко бухал? – сочувственно уточнил Женя и, выпустив мою руку, рухнул в ближайшее кресло. Я так и осталась стоять, не зная, что делать дальше.

– С ним родимым, – подтвердил Всеволод. – И лучше бы я остался дома и лег спать.

– А помнишь, на прошлой неделе я то же самое говорил, а ты смеялся, – Аполлон погрозил другу указательным пальцем. – Алкоголь – это зло! – нравоучительно добавил он, и оба мужчины покатились со смеху.

– А ты чего стоишь? – удивился фотограф, когда взрыв смеха сошел на нет. – Садись давай.

Я осторожно умостилась на край кровати и замерла в неудобной позе с выпрямленной спиной и ногой, закинутой на ногу. Если бы я была на каблуках, выглядело бы это эффектнее. Тапочки-мишки портили всю картину, превращая меня в совсем уж маленькую девочку. Я пожалела, что не отказалась от этой неуместной обуви.

– Красивая… – изрек Всеволод, обращаясь то ли ко мне, то ли к Жене, то ли к самому себе.

– По-моему, как раз то, что ты искал, – серьезно кивнул Измайлов. – Молоденькая, очень красивая, с правильными чертами лица и невинностью в глазах.

– Пожалуй, – согласился Всеволод, окинув меня тем самым взглядом, который я ожидала с самого начала, – взглядом профессионала. – Ты когда-нибудь фотографировалась раньше? Я имею в виду не любительское фото.

– Нет, но всегда мечтала об этом, – честно призналась я.

– Хорошо. Тогда сегодня мы сделаем несколько пробных кадров. Я посмотрю, как ты выглядишь на пленке. И, если все будет хорошо, в следующий раз встретимся в моей студии. Я планирую фотосессию в стиле Набокова, только без пошлости. Естественно, ничего лишнего не будет, не бойся. Никаких откровенных кадров. Короче, все очень целомудренно. Это заказ для одного американского журнала, название вряд ли тебе скажет о многом. Но в Штатах он очень популярен среди подростков.