Джейкоб Ким - Ловцы звезд

Победа Будды под Деревом Бодхи является классическим восточным примером такого подвига. Мечом своего разума он пронзил пузырь вселенной – и она превратилась в ничто. Весь мир естественного восприятия, а также континенты, небеса и преисподние традиционных религиозных верований распались вместе с их богами и демонами. Но чудом из чудес явилось то, что, и распавшись, все, однако, затем возродилось, ожило и засияло в лучезарном свете истинного бытия. Воистину, даже боги спасенных небес, сливая свои голоса в дружном хоре, приветствуют человека-Героя, который проник выше их, в ту пустоту, что была их истоком, их жизнью… (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»)

… После такого даже продолжать писать не очень хочется, представляю насколько Герою не хочется идти дальше на третий этап – Возвращение. Ведь человек достиг божественного экстаза и блаженство запредельного, так почему он должен это променять на затхлый мир реальности, на саморазрушение бодрствующего состояния? Наверное, не должен, скорее всего это и есть истина и смысл нашего существования – найти Бога, чтобы потом, когда закончится последний вдох, присоединиться к нему. Но давайте представим наши жизни песнями, что каждая жизнь была создана Творцом, словно он воплотил, даже не Слово, а ноту, и каждая песня пишется, меняется, играет, кричит, плачет, но должна закончиться, и найти своего Создателя, то есть уже Слушателя. Так вот, возможно, что не должен Герой возвращаться в бренный мир неосознанных оков, но если его песня уже нашла путь к Слушателю, так пусть же она играет и максимально долгой и красивой потом предстанет перед Слушателем, пусть же она покажет спящим, как можно пробудиться, пусть звучит для заблудших, о том куда нужно идти. И так у Героя после Смерти и Возрождения, появляется новый Зов, только уже обратно в плоский мир к людям.

Возвращение, возможно самый сложный этап всего путешествия, но именно по возвращению из другого мира, человек находит самый важный ключ – что два мира есть одно и то же, что сквозь невидимую грань проходит найденная и познанная Ось Мира. Сложности добавляет, что люди не хотят, не могут, не способны понять Героя, не готовы осознать, что являются каплями одного океана, не готовы принять «разрушительный для эго и спасительный для души эликсир». Ну а крайняя тяжесть в том, как перевести на доступный язык, обозначить недоразвитыми словами, представить ограниченными формами невыразимые откровения вечности и «послания всепорождающей пустоты». Как передать Просветление, если можно только указать примерное направление Пути? Как объяснить механику движения, если каждый должен сам делать шаги в безмолвном переживании к границе запредельного?

Как-то стараются и каким-то образом, но передают. Сколько было великих и сколько было и есть незаметных? Всегда надо обращать внимание на себя, и спрашивать себя: «А ищем ли мы их, пытаемся услышать и понять?» Или же мы довольствуемся мирским потреблением и ублажением себя дорогого? А может и вовсе, как инквизитор из «Братьев Карамазовых» боимся и до крайности не хотим никакого Знания, Света и Пророков, и готовы сжечь любые намеки, лишь бы не мешали нам предаваться греху и невежеству от жизни к жизни? И значит тем более боимся сделать первый шаг нашего приключения, нашего мифа и нашего познания.

Весь смысл повсеместно распространенного мифа о пути героя заключается в том, что он должен служить общим примером для всех мужчин и женщин, независимо от того места, что они занимают на социальной лестнице. Поэтому миф сложен из самых общих образов. Человек должен только определить свое собственное местоположение относительно этой общей человеческой формулы, а затем с ее помощью выйти за ограничивающие его стены. Кто они его великаны-людоеды? Это нерешенные загадки его собственной человеческой сущности. Что есть его идеалы? Это знаки его постижения жизни.

Подобно большинству из нас, человек может создать фальшивый, в конечном счете неоправданный образ самого себя как исключительного явления мира, не виновного как остальные, а оправданного в своем неизбежном прегрешении, потому что он представляет добро. Такое самооправдание ведет к неправильному пониманию не только самого себя, но и природы как человека, так и космоса. Цель мифа состоит в том, чтобы устранить потребность в таком наивно-невежественном отношении к жизни, осуществляя примирение индивидуального сознания со вселенской волей. И это происходит посредством осознания истинной взаимосвязи преходящих явлений времени с вечной жизнью, что живет и умирает во всем. (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»)

На этом наша часть про исследование мифологии и Мономифа закончена, и можем опять сфокусироваться на самом Дереве. Продолжим с явления, которое вы должны были заметить выше, под названием Мировое Дерево. Во всех мифологиях и религиях есть Мировое Дерево, и оно объединяет все сферы мироздания. Например, в исламе это Сидрат аль-Мунтаха, Лотос Крайнего Предела, растущий на седьмом небе возле престола Всевышнего. Знание ангелов, пророков и алимов достигает этого Дерева, и все, что находится за этим Деревом, является гайбом, то есть сокровенным, неведомым, недоступным человеческому разуму.

В христианстве есть Древо жизни, которое растет «посреди рая Божия», ну и самое главное, как у Иисуса, так и у каждого христианина есть свой крест, прямая отсылка и прямое присоединение к Мировому Дереву. В индуизме – Ашваттха, в иудаизме – Эц Хаим, в скандинавских мифах – Иггдрасиль, Вечное древо жизни в зороастризме, Байтерек в тюркской мифологии, ну и конечно же Дерево Бодхи в буддизме. Можно еще привести примеры, но суть, думаю, понятна; можно долго говорить о каждом этом Дереве, как в отдельности, так и в целом о Мировом Древе, но это не является моей целью, да и есть много созданных трудов, которые вы можете изучить при желании. Цель моя и тема этого эссе в другом.

Но давайте еще раз поговорим о Дереве Бодхи. Как мы только что убедились, таких Деревьев в истории очень много, но в буддизме Священный фикус точнее проходит сквозь то, что когда-то пытался донести Нил, а теперь я пытаюсь раскрыть, а где-то и доказать. И легенду о Просветлении (каким же это слово стало пошлым и со всех краев обтертым, и особенно жаль его в сравнении с употреблением в предметном нарративе) Будды под Деревом Бо я все-таки вам напомню.

Сиддхартха Гаутама Шакьямуни, сын князя, родившийся в VI веке до нашей эры, рос в окружении веселья, роскоши и радостей жизни, во дворце, отгороженном от внешнего мира. Но уже будучи взрослым, женатым и отцом, Будущий Будда отправился за пределы дворца и увидел дряхлого старика. Взволнованный от неизбежности прихода старости ко всякому, кто родился, Сиддхартха Гаутама вернулся во дворец. На следующей своей прогулке Будущий Будда встретил больного человека, и опять вернулся во дворец с большим волнением от осознания, что болезни подстерегают любого смертного. В третий раз Будущий Будда, направляясь в парк, увидел мертвого человека на похоронной процессии, и снова с волнением в сердце вернулся к отцу, понимая, что все люди смертны. И наконец, в один день, когда Будущий Будда направлялся в парк, он увидел монаха, погруженного в созерцание и раздумья. Глядя на него, принц осознает, что путь самоуглубления и самопознания – путь к постижению причин страдания и избавления от них. Эти четыре встречи, посланные Будущему Будде богами, изменили его беспечное мировоззрение. Мысль об уединении от мира не давала покоя, и однажды ночью Молодой принц Сиддхартха Гаутама Шакьямуни втайне покидает дворец своего отца на своем любимом коне Кантхаке. Облачившись в одеяние монаха, Будущий Будда пошел по миру как нищий в поисках истины. Сиддхартха присоединялся к разным наставникам и духовным группам, но нигде не находил ответы, пробовал разные аскезы, но не приближался к просветлению.