Ахат Мушинский - Белые Волки

Если быть объективным, игра в том сказочном году сверкала у всей команды. Команда – это же не одно звено и даже не одна пятёрка и вратарь. Но буль-булевской тройке, как называли её болельщики, точней – пятёрке, подфартило особо. В том, последнем дроздовском сезоне, она в команде оказалась на белом коне, или, как писали в газетах, на золотом коньке.

Было, было…

Во взрослом хоккее, ещё раз замечу, Булатов свой номер сменил. На двадцать седьмой.

Что было, то было – быльём поросло.

Свой истёкший контракт с «Белыми Волками» Дрозд не продлил. Сказал, что песню всегда надо заканчивать на самой её высокой ноте. Да и возраст, да и усталость… Как ни уговаривали, ушёл, укатил к себе в Первопрестольную. Он был из старой, знаменитой гвардии хоккеистов, которая заставляла трепетать перед собой весь хоккейный мир, и у которой были свои устои, свои правила жизни.

Да, они у них были. К тому же Дрозд попивал, раз даже выездные игры пропустил. Но команду к чемпионству привёл. Так вот, на прощание он шепнул Буле: «Сколько можно – режим, режим?! Пора и поясок отпустив пожить».

Его приглашали в Высшую хоккейную школу, готовить новых тренеров. Опыт у Дрозда был богатый, педагогических способностей – через край.

– А что, Булатыч, буду профессором. После своей карьеры на льду приезжай, подучишься малость и будем вместе ковать хоккейных полководцев, а то и сам ледовые полки за собой поведёшь, у тебя получится, точно тебе говорю.

Долго искали замену Дрозду. Хоть и говорят, свято место пусто не бывает, но на чемпионский трон нужен был человек, который этот трон удержал бы. Безоговорочной кандидатуры не оказалось. Наиболее подходящий для «Белых Волков» наставник не хотел уходить из своего столичного клуба, так как сам со своими подопечными вынашивал самые высокие, честолюбивые планы. Другой добротный хоккейный полководец ставил неприемлемые условия, требовал изменить руководящий состав клуба, на что его президент, один из высших боссов республики, не посчитал нужным пойти. В конце концов нашли этого Ломтева, которого толком никто и не знал, который ничем выдающимся ни как игрок, ни как тренер в элитной лиге себя не засвидетельствовал, но как раз в тот достопамятный сезон привёл свою подопечную команду к победе в низшей, чем наша, но по названию – Высшей Лиге. (У нас все лиги во всех видах спорта – Высшие, Сильнейшие, Супер, Экстра; не посвящённый человек, привыкший к первосмыслам слов, и не поймёт, которая из них круче.)

С чего начал Ломоть (а ещё короче – Лом) в команде «Белых Волков»? С беспардонного наката на чемпионский состав. В клуб были приглашены полкоманды извне. Это были лучшие игроки Лиги Сильнейших, опытные легионеры из Северной Америки и Европы, а также Лом прихватил с Урала, из прежней своей дружины, пару молодых, подающих большие надежды ребят. (Здесь следует заметить, что одного из них специалисты называли гениальным. Звали его Денис Деникин, в хоккейной жизни – Дэни. Но он приехал травмированным и во время тренировок и игр слонялся, высокий, сутуловатый, в своей неизменной чёрной спортивной шапочке, надвинутой на глаза, вдоль бортов хоккейной площадки.) А коренные «волки»-чемпионы пошли искать счастья в других командах. Оставшихся Ломоть стал тасовать, как колоду карт. Буль-булевская тройка (о пятёрке уж и речи не шло) в предсезонке то без Каши оставалась, то из неё Муха улетал, то именитые новобранцы подменяли их обоих разом. К началу сезона к Буле вернули Кашу, которого Лом терроризировал за избыток веса и «неквалифицированную» силовую игру, которая и в самом деле у него частенько переходила в рукопашную схватку. Он же и в чужие бои, к которым не имел непосредственного отношения, ввязывался. Жил по своему уставу, и этот его устав не всегда совпадал с правилами игры и поведения на хоккейной площадке. Огромный, мощный, Каша-вятич считал своим долгом постоять и за кипера, и за маленького Муху, и за всех обиженных и оскорблённых, не взирая на число и массу зарвавшегося противника. Однажды, бросив на лёд перчатки, он одним махом двоих уложил и был отправлен остужаться в раздевалку, поплатившись в придачу двумя пропущенными играми и денежным штрафом, поскольку тех двоих увезли сразу в больницу.

К началу сезона под управлением нового главного тренера Каша скинул двадцать килограммов веса, Булатов – двенадцать, Муха вообще превратился в какую-то летающую мошку. Дело в том, что главным козырем Лома была физическая подготовка. В предсезонке он заламывал такие физзарядки, что команду сразу оставили несколько классных игроков, строивших свою игру на мастерстве и технике. Лом объявил их лентяями и алкашами, а между тем двое из них позже были призваны в национальную сборную страны и выступили удачно. Да и в самый разгар сезона, после тяжелейших выездных игр Лом мог затеять тренировки с тасканием по льду огромных покрышек от грузового автотранспорта. Этот вид физической нагрузки у него назывался «большой камазовский привет». Некогда раскованные в своих действиях, игривые, как щенята, весёлые и затейливые «волки», впрягшись в тягловые путы, точь-в-точь бурлаки на Волге с одноимённой картины Репина, понуро тянули за собой эти гигантские шайбы, эти приспособления, изобретённые человеком специально для избавления от непосильных тяжестей. При этом он приговаривал: вы не отрабатываете своих дензнаков. Будто Лом их из своего кармана платил. Действительно, в финансовом отношении клуб был одним из самых состоятельных в Лиге. Для Лома же, прежде не видавшего таких денег, они казались бешеными и дармовыми. Не для него, такого же контрактника, как и хоккеисты, дармовыми, а для игроков, которые зарабатывали их в прямом смысле слова потом и кровью.

Переутомление, вызванное чрезмерными физическими нагрузками, этой своеобразной ломовой отработкой дензнаков, сказалась на игре. Начало сезона «волки» безоговорочно провалили, к концу осени впервые за последние годы клуб оказался вне первой десятки команд Лиги Сильнейших. Спортивная пресса республики сдерживала себя, щадила нового наставника и его дружину, состав которой, кстати, влиятельными спортивными изданиями в начале календарных игр сезона был назван сильнейшим.

Журналисты шутили: играй команда вообще без главного тренера, у неё получалось бы лучше.

Лишь одна ершистая городская газета выступила с критикой Лома. Статья в ней называлась «Алё, народ, поехали!».

Если Дрозд перед тренировкой или игрой заходил в раздевалку и здоровался со всеми за руку, то Ломоть считал это ниже своего достоинства. На тренировках он выкатывал на середину хоккейной площадки, и его общим приветствием и командой, возвещавшей о начале тренировки, было: