Юрий Зильберман - Начинаем?

Если он ее не купит, пусть она навсегда останется в нашей семье». Я знаю, купить ее вы не можете, но звоню, выполняя последнюю волю мужа».

Паузы не было, хотя она предполагалась. Ростропович ответил мгновенно, покрываясь мурашками от наглости произносимого: «У вас единственный шанс безукоризненно выполнить волю вашего покойного мужа – немедленно прислать мне эту виолончель». Вот теперь пауза. Вдова Ворбург глубоко вздохнула: «Хорошо, я сейчас посмотрю расписание самолетов и, если успею, пришлю ее вам».

В Америке все просто. Перед самым началом концерта распахнулась дверь, за ней стоял человек, держа в руках Страдивари «Дюпор». Не изменившись в лице, Мстислав Леопольдович недрогнувшей рукою взял за горло материализовавшееся сокровище, обнаружив одновременно, что струны на нем не те, к каким он привык, но переставлять их не было уже времени, он взял за горло свою новую партнершу и на подгибающихся ногах отправился играть.

– В маленьком зале, у камина, я играл третью сюиту Баха, все плыло у меня слегка перед глазами, в руках моих пела моя виолончель…

– Как первая брачная ночь? С королевой фей? А как же расплата?

– А у меня был друг, Пауль Сахер, в Швейцарии. Я поехал к нему на другой же день и сказал: «Ты можешь составить счастье моей жизни?» И рассказал ему все. Он спросил: «Сколько тебе надо?» И тут же выписал чек. А вообще оформлена была покупка за один доллар. Так принято, когда продается вещь, не имеющая цены. И даже те бешеные деньги, которые я заплатил, – ничто, этот инструмент – достояние человечества. А я на нем играю. Я заказал для него специальный футляр, металлический, тяжелый, как сейф, на колесиках. И вожу за собой этого бегемота.

– Итак, отношения с виолончелью выяснились до конца?

– А никаких отношений больше нет. С некоторых пор я не могу понять, где мы с ней разъединены. У меня есть два моих портрета, один давнишний, Сальвадора Дали, другой, сделанный позже, такого замечательного художника Гликмана, он живет в Германии, ему за восемьдесят сейчас. Так у Дали мы вдвоем с виолончелью, я ее держу, все отлично. А у Гликмана – я есть, а виолончель стала таким красным пятном у меня на животе, вроде вскрытой брюшины. И в самом деле, я ощущаю ее теперь так, как, видимо, певец ощущает свои голосовые связки. Никакого затруднения при воспроизведении звуков я не испытываю. Я же говорю, не отдавая себе отчета – как. Так же и играю, безотчетно. Она перестала быть инструментом.

– Ей, наверное, обидно. Так раствориться…

– Еще как обидно-то! Ничего, потерпит.

Ну, не знаю, не знаю. С капризными этими созданиями лучше поосторожней. Чуть перегнул палку и…

Испытывать терпение женщин Мстислав Леопольдович не рискует. Всю жизнь он поворачивался к женщинам своей удачливой, праздничной стороной. Тем самым он от них очень хорошо защищен, ибо их раздражение гораздо опасней, чем возможные обиды капризной, но малоподвижной виолончели. И тем не менее женщины в его жизни по значимости всегда шли сразу за ней.

В. Б. Чернов «Притчи о великих»

Из интервью Мстислава Ростроповича («ОГОНЕК», №34, 20 августа 1996):

– У вас два великолепных инструмента – Страдивари и Сториони. На каком из них предпочитаете играть?

– Сториони это жена, с которой я уже более 30 лет, взял ее еще из Москвы и не расстаюсь. А любовницей я считаю знаменитый инструмент Страдивариуса. Он был заказан примерно в 1709 году неким врачом из Лиона, который хотел иметь лучший в мире инструмент. Мастер ответил: «Не гарантирую, но попробую – у меня есть замечательное дерево». Когда доктор приехал в 1711 году, Страдивариус сказал ему: готово, причем назвал ошеломительную сумму. Заказчик, сыграв на инструменте, заплатил вдвое больше… Затем эта виолончель была на аукционе продана за 30 тысяч золотых франков, попала в руки виолончелиста и композитора Дюпора. После одного из концертов в Тюильри на ней пожелал сыграть Наполеон Бонапарт. Дюпор не мог ослушаться императора, тот сел с виолончелью, музыкант вскрикнул, но – поздно: шпорой от сапога Наполеон сделал большую царапину на боковине инструмента. Она видна до сих пор.

– В Петербург вы прибыли с верной женой или с поцарапанной любовницей?

– С женой. Понимаете, любовница должна быть красивее жены, если это возможно. В жизни я не имею любовницы: не могу найти женщины красивее Вишневской. А виолончель Страдивари-Дюпора, надо признать, красивее, чем моя жена… Поэтому иногда с ней езжу, когда играю Баха и музыку лирического плана 3 3 https://www.facebook.com/groups/598509317151566 .

Джованни Баттиста родился 23 мая 1753 года в местечке Фонтанетто, близ Пьемонта. Его отец неплохо владел валторной и, конечно, первые уроки музыки давал способному сыну сам. Как поступали все вокруг, отец, купил на ярмарке скрипку (наиболее громкий инструмент на то время, кроме трубы и валторны) С 10 до 11 лет Джованни Баттиста получал уроки лютниста Джованнини, но эти занятия были нерегулярны.

Дальнейшие заняти были у профессионального скрипача Гаэтанно Пуньяни, который ездил по городам Италии с концертами (да, да: того самого, в честь которого Фриц Крейслер напишет через 2 века свою знаменитую пьесу «Прелюдия и Аллегро в стиле Пуньяни»). Пять лет с 1775 по 1780 г. Виотти работал в оркестре Турина, а потом сам уже мог концертировать и, действительно, в Женеве, Берлине, Дрездене, Берне и даже Петербурге концерты Д.Б.Виотти пользовались неизменным успехом. В Париже, куда он приехал в 1781 году, уже дошли слухи о необычном скрипаче, поэтому концерт прошел с большим успехом. «Никогда еще не слышали таланта, который настолько приблизился к совершенству; никогда еще артист не обладал столь красивым звуком, возвышенной галантностью, вдохновением и подобным разнообразием стиля. Фантазии, которыми блистали его концерты, превысили то удовольствие, которое он доставлял публике своим исполнением; его сочинения для скрипки превосходили все то, что звучало здесь раньше, а его исполнительское мастерство было совершеннее, чем у его предшественников и соперников…» 4 4 Dellaborra M.-T. Giovanni Battista Viotti. P. 67. Он увлекается демократическими идеями Ж.Ж.Руссо, энциклопедистов…

Л.Н.Раабен пишет о его ненависти к аристоратам:

«В 1790 году, в одном из парижских домов на V этаже жил некий депутат Национального собрания, друг Виотти. Знаменитый скрипач согласился дать у него на дому концерт. Заметим, что аристократы жили исключительно в нижних этажах зданий. Когда Виотти узнал, что на его концерт приглашены несколько аристократов и великосветских дам, он сказал: «Довольно мы опускались до них, пусть они теперь поднимутся до нас».