Клара Кёрст - Чудовища

© Клара Кёрст, 2022

ISBN 978-5-4493-2538-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Бил косой дождь. На деревянных мостовых заварилось жуткое месиво из грязи и навоза. Порывистый ветер сталкивал путников с дороги, и ноги девушки вязли в густой каше. Туя с трудом выдрала ногу из черной жижи, чтобы вновь поставить ее обратно, только на шаг дальше, но она не сдавалась.

Колдунья добралась до Баграма поздним вечером, усталая и замершая. Устроившись огромной нахохлившейся совой, а вовсе не кошкой, как некогда называл ее Урбан, в углу трактира, Туя попыталась высушить и обогреть свои ноги у очага. Она тупо смотрела на огонь, не обращая внимания на грязь, вонь и гремящую ругань завсегдатаев.

Растрепав короткие влажные кудри, Туя сжалась в комок и опивалась чаем, заваренным уже не в первый раз то ли из мать-и-мачехи, то ли из подорожника. Но колдунья привыкла не обращать внимания на подобные мелочи, и чтобы перебить вкус она вяло жевала заветренный сыр и жадно впивалась зубами в свежую булку.

Дверь, подхваченная сквозняком, стукнула, в трактир торопливо вбежала служанка, вода с ее плаща хлынула на кафель.

– Здесь есть колдун? – крикнула она, обводя зал испуганными, невидящими глазами.

Туя с удивлением подняла глаза, она и забыла, что люди вот так просто могут искать помощи колдуна. Крестьяне из захолустных деревень, всячески избегали ее и ее помощи. Вот что значит столица, здесь, оказывается, живут просвещенные люди или люди, которым есть чем платить, когда зарвавшийся колдун требовал деньги за свое мастерство.

Туя посмотрела на мокрые сапоги и прочувствовала каждую мокрую складочку одежды, что касалась уставшего тела. Она испытала желание спрятаться под стол, но, подавив недостойный порыв, она проглотила кусок булки и, осоловевшая, с трудом подняла со стула свою большую попу и поковыляла к служанке. Та обрадовалась, засуетилось, и чуть ли не как щенок запрыгала вокруг колдуньи. «Дело, видно, совсем дрянь», – подумала девушка. Служанка затараторила, выкатывая свои глаза, ее серые зубы стучали.

– Хозяйка умирает, плод не выходит, живот раздуло, как будто пчелиная матка укусила, скорее, идемте, скорее, скорее.

– Тише, девочка, тише, – успокоила ее Туя и, взяв под локоток, вывела на воздух, подальше от любопытных глаз и посторонних ушей. – Веди скорее.

Служанка сглотнула, кивнула и побежала. Она трещала на ходу и показывала дорогу дрожащим пальцем.

Туя поспешила за перепуганной девчонкой. Колдунью долгие годы готовили к служению людям. «Люди – это слабые существа, которые однажды могут стать сильными». «Если бы не было людей – никогда не было и колдунов». «Помогай слабым, ибо однажды и ты окажешь слаб». Так учил Крохабар, заменивший ей отца, ведь Гуран, предводитель клана грифонов, частенько по своим таинственным надобностям отлучался из леса.

Буря под вечер ослабла, ветер стих, холод сцепил меж собой грязь в окаменевшие гряды, а с неба посыпались колючие льдинки. Город холодной весенней ночью был мрачен, темнел даже белый замок, где жила вдовая королева Ильза и ее сын, кронпринц Горлок с необыкновенными черыми глазами. Поговаривали, что они точно торф – мягкие, блестящие и до жути красивые.

Туя изо всех сил старалась не упустить из виду худенькую служанку, летевшую по дороге ровно горная козочка, и не свалиться мешком в придорожную канаву. Она уже потеряла счет, промелькнувшим мимо, как во сне, коробкам жилых домов с закрытыми ставнями. Наконец, она услышала окрик и увидела яркий сноп света. Служанка открыла дверь дома, чтобы впустить колдунью.

Запах съемного жилья, временного пристанища – дурного убежища от невзгод и плохого советчика – наполнил легкие колдуньи. Туя сразу все поняла. Беременная девушка и дешевое жилье. Она быстро вскарабкалась по лестнице. К ней снова возвращалась ее ловкость. За дверью, у которой служанка наполняла таз горячей водой, раздался протяжный стон. Колдунья метнула мокрый войлочный плащ на табуретку, грязные ботинки покатились по полу. Она тщательно вымыла руки в тазу, который ей подставила расторопная прислуга.

Туя решительно дернула за ручку дверь, но с другой стороны ее кто-то держал. Она в нетерпении дернула еще раз, и на нее из комнаты вывалился мужчина. Колдунья, несмотря на свои более чем пышные габариты, отпрянула.

– Зачем ты привела падальщицу, Варида? – обратился мужчина к служанке, пристально разглядывая Тую.

– Яр, она колдунья, она вылечит, – залепетала служанка, низко опуская голову и опасно наклоняя таз с водой.

– Нынешние колдуны умеют только облегчать карманы, – сказал мужчина, перехватывая таз, трепещущий вместе с перепуганной Варидой.

– Нынешние молодые люди умеют делать только внебрачных детей, – едко ответила пришедшая в себя Туя, степенно вытирая руки полотенцем. – Пустите, вы отнимаете у живой время, мертвой оно ей уже не понадобиться.

– Яр, не будет извергом, может, госпожу еще можно спасти, – умоляюще прошептала девушка.

Мужчина потеснился, наблюдая за колдуньей. Туя не без содрогания вошла в душную комнату, наполненную смрадом. Яр с громким стуком захлопнул дверь.

На широкой кровати, на сбитых грязных простынях лежала девушка. Соломенные волосы, точенный носик, бледные, красивой формы губы, синие круги под глазами, узкие плечи и гигантский живот, выпирающий глыбой льда. «Глаза у нее, должно быть, голубые», – решила про себя Туя. Вокруг неподвижного тела с растопыренными конечностями топталась повитуха, тщетно пытаясь выдавить из разбухшего чрева мертвый плод.

– Сколько она уже так лежит? – спросила Туя, ласково прикасаясь ко лбу девушки, а другой рукой пытаясь сосчитать слабые ниточки пульса на тонкой руке.

«Благородная, – подумала Туя. Графская дочь, может, дочь барона или маркиза».

Повитуха смерила девушку недовольным взглядом, мол, чего чужой хлеб отбираешь, место уж пригрето.

– Мне не нужны твои деньги. Я – колдунья, я служу людям даром, – твердо сказала Туя, проваливаясь в мутные глаза старухи.

Старуха недоверчиво моргнула и проворчала:

– Последний раз она приходила в сознание больше часа назад.

Туя нахмурилась. Она отстранила повитуху, велела держаться двери и по мере надобности подавать ей чистые полотенца и горячую воду. Старуха нехотя отошла, вихляя квадратным задом.

Туя задрала мокрую рубашку, обнажив болезненный живот, растерла в руках пахучую мазь из зуибика, овражного сорняка, и размазала по гигантскому неподвижному куполу.

Свинтив крышку с фляги, что болталась у нее на груди, она разжала ложкой челюсти девушки и влила пять капель красного сиропа.

Дыхание выровнялось, щечки порозовели, веки затрепетали. Теперь следовало разогнать испорченную, медленно текущую, кровь, Туя порылась в сумке и извлекла оттуда корешок алеманта, ядовитой травы, растущей на болотах.