Софья Мироедова - Поток

– Эмпатия? – как-то скучно. – Я думала, эмпаты могут просто чувствовать то, что чувствуют другие. Я-то и видеть могла. Чуть-чуть, на пару секунд…

– Есть отдельный вид визуальной телепатии, когда человек может видеть глазами другого. Но остальные чувства исключены. Только картинка, – Гарри просто кладезь информации.

– У меня было и то, и то. А еще я даже чувствовала тело.

– Тело?

– Ну там…, – не говорить же ему про соски? – Ну мурашки там, или волосы дыбом встают.

– Такие тоже есть, кажется, их называют телекинестериками, они могут не только почувствовать чужую боль или наслаждение, но и транслировать ее другому человеку.

– Прикольно, – я сразу вспоминаю разговоры девчонок про поцелуи. Получается, можно будет почувствовать все с обеих сторон, любопытно.

– Тут стоит возрастное ограничение, но мне-то оно не страшно, – продолжает изучать сеть Гарри. – Пишут, что телекинестетики очень редки, и одно время секс-индустрия охотилась за ними, чтобы использовать в качестве секс-работников.

– Фу, – это, конечно, очень интересно, но сколько уже можно думать про секс?!

– Да, сейчас этот вид способностей особенно охраняем, поскольку наравне со сверхтелепатами опасен для общества, если не находится под контролем.

– Ужас какой! – я сажусь в кровати. – Если я этот кинестетик, меня что, запрут в психушку?

– Нет, что ты! – он как будто смеется, по-моему, ничего смешного. – Просто будут охранять и попросят раз в год сдавать тесты и записи на проверку.

– Тотальный контроль, ясно…

– Везде кроме…

– …Шаи? – с первой попытки угадываю я.

– Так точно! На нашей родине вообще никак не контролируют сверхспособности.

– Странно, что все еще не поубивали друг друга.

– Судя по исследованиям, общество подстраивается под эволюцию. Так что это все равно, как если бы на заре грамотности люди бы убивали тех, кто научился писать и читать.

– Да слышала я это, – я закатываю глаза, что он со мной как с маленькой-то? – Просто тебе не кажется, что сто лет – маловато для эволюции? Это понятно даже мне, малолетке!

– Твоя бабушка Мария Михайловна работала вместе с корпорацией Эмиля Озкана, который считал, что необходимо способствовать процессу. Она помогла ввести какую-то программу, помощи людям со способностями.

– Из-за этого люди на Шаи стали сильнее, чем остальные?

– Сеть считает, что во всем виновата корпорация Schai, но маргинальные ученые ищут доказательства того, что причиной изменений является океан планеты, который со времен колонизации…

– Да-да, – я перебиваю Гарри. Его иногда заносит, но я не обижаюсь, он ведь всего лишь цифровой помощник, вряд ли он понимает, что мне не нравится так много говорить про дом, то есть про Шаи, дом у меня здесь.

– Я согласен с маргиналами. Поскольку среди них были выдающиеся умы, такие как Лю Чан и Джон Салливан, пионеры исследования сверхспособностей в корреляции с океанической активностью.

– Я помню, родители рассказывали мне про них. И про других, – меня обрывает дверной сигнал.

– Кто это? – шепотом спрашивает Гарри.

– Откуда я знаю? – я встаю с кровати и иду открывать.

– Спроси! – уже советует мне помощник на ухо.

– Кто там? – скучающим голосом следую я его совету.

– Это Алек, Алехандро, мы виделись сегодня в кондитерской, – слышится из-за двери знакомый голос.

– А, привет, – я взмахиваю рукой, и дверь исчезает в проеме. – Ты чего тут?

– Как дела? – спрашивает он, привалившись к стенке.

– Нормально, тебе что-то нужно? – я нервничаю, ведь Самира живет через три комнаты!

– Просто хотел поболтать. Так я зайду? – он заглядывает внутрь. Там на кровати с пустым взглядом лежит Лу. – В вире? – кивает он на нее.

– Да, – вздыхаю я, пропуская его.

– У меня все друзья там зависают, – Алек проходит мимо и смотрит на мою подругу. Она беззащитно моргает, глядя в пустоту, и едва заметно двигает губами. – Я пока не был.

– У тебя тоже запрет? – удивляюсь я.

– Тоже? – на его щеках появляются ямочки. – У тебя запрет на виртуальность?

– Ну да, – я вспыхиваю, уж не знаю почему. – Я еще не прошла идентификацию.

– У меня нет запрета, я просто не хочу туда ходить до выпуска, – он отворачивается от Лу и начинает шагать по комнате. – Мне кажется, это идиотизм, зависать там. Мне больше нравятся фильмы и книги. Ты же читаешь книги?

– Слушаю в основном, – признаюсь я.

Мне нравится слушать, как Гарри читает, у него классный голос.

– Я тоже иногда слушаю. Ты какие любишь?

– Не знаю, – я сажусь в кресло у стола, это моя безопасная зона. – Мне разное нравится…

– А я поставил себе цель прочесть до выпуска всех главных классиков!

Ну и скука!

– Ты какую последнюю книгу прочитала? – он обходит вокруг меня и садится на край стола.

– Ну, – я запинаюсь, признаваться в том, что читаешь попсовое старье, совсем не хочется. С другой стороны, что может быть хуже классиков? – Последнее из того, что понравилось – «Пурпур черной дыры», – выпаливаю я.

– Да ладно? – его глаза так округляются, что на секунду кажется, будто голубые кристаллики зрачков сейчас вывалятся наружу. – Эта книга же под запретом до выпуска! – он встает со стола и резко поворачивает мой стул к себе. – Как ты ее раздобыла?

– Не знаю, она есть в семейной цифровой библиотеке, – я вжимаюсь в спинку, потому что он нависает прямо надо мной.

От него приятно пахнет. Не очень понятно, чем.

– Дашь почитать?

– Если она под запретом, она не отправится.

– Я могу почитать с тобой, или послушать, – Алек склоняется надо мной так низко, что я уже не знаю, куда деваться, поэтому просто отталкиваю его рукой со всего размаху. Он выпрямляется и чуть не теряет равновесия. – Ладно, – Алек поднимает раскрытые ладони. – Не хочешь, не надо. У меня все равно еще куча книг недочитанных, – его голос чуть заметно дрожит.

– Да нет, – я поджимаю ноги и обхватываю колени руками. – Я не против. Можешь приходить, читать…

– Ладно, – он снова улыбается и садится на длинный узкий подоконник. – Тогда приду.

Внезапно меня пронзает ужасная боль, как будто сердце останавливается и отказывается биться. Я не могу вдохнуть, зажмуриваюсь и вижу перед собой свою комнату, но со стороны. Вижу себя на стуле, Алека напротив. Вдруг он поднимает взгляд и машет мне:

– Привет!

Я снова открываю глаза, разворачиваюсь к двери и вижу в проеме Самиру. Она покраснела, ее губы дрожат, она с ненавистью смотрит на меня. Я еле выдавливаю из себя:

– Самира, привет…

– Ты Самира? – Алек улыбается и хлопает себя по груди: – Меня зовут Алехандро, я из сто сорок шестого корпуса. По-моему, мы виделись как-то в городе?

Черноволосая девушка в дверях порывисто убегает, ничего ему не ответив.