Олег Колмаков - Магия зеркальных искажений

Можешь считать, что я вёл тебя, словно опытный охотник ведёт волка по флажкам от первой минуты до текущего момента.

– То есть, тот голос в тёмной дворницкой… Это тоже вы?

– Какой ещё голос? – в полном недоумении переспросил Владимир Николаевич.

– Ну, тот… Что обещал мне скорую прибыль… – ответил я не совсем уверенно. – …Он же сообщил мне и о том, что за свой успех мне необходимо будет чем-то пожертвовать.

– Нет-нет. Вот это был, точно, не я. А впрочем, в тех словах, возможно и имелся некий здравый смысл. Однако давай мы поговорим об этом несколько позже. Вначале покажи, чего ты тут успел нагородить… – со знанием дела мой работодатель осмотрел разложенные по дворницкой детали, изготовленные из тех самых злополучных листов алюминия. После чего, Владимир Николаевич вынес кое-какой вердикт. – …Ну, в общем-то, неплохо… Для первого раза, даже очень неплохо. А если учесть ещё и тот факт, что конструировал ты Зеркало без каких-либо помощников, то ты достоин искренней похвалы.

Моё первое Зеркало, изготовленное лет двадцать тому назад, было значительно корявее. И, тем не менее, пару десятков тысяч советских рубликов мы умудрились на нём заработать. По тем временам, это было целое состояние.

– Не уж-то и впрямь, оно может приносить какие-то дивиденды?.. – в полном удивлении я оборвал собеседника на полуслове. – …Это правда?.. Это были вовсе не байки?

– Разве я похож на пустобрёха? – усмехнулся в ответ Владимир Николаевич.

– В таком случае, почему вы здесь, а ни где-нибудь на Канарах?.. Почему не бороздите сейчас Атлантику на своей собственной белоснежной яхте или личной подводной лодке?.. – поинтересовался я в той же манере, в которой и прозвучал предыдущий вопрос.

– Твой упрёк вполне справедлив… – соглашаясь непонятно с чем, кивнул головой Новгородский. Выдержав короткую паузу, он продолжил. – …Я попробую ответить тебе предельно обстоятельно. Дело в том, что Зеркало Козырева можно запросто сравнить с неким музыкальным инструментом. Если этот инструмент попадёт в руки олуха, не имеющего ни слуха, ни голоса, то никакой музыки мы естественно не услышим. Если ж за исполнение симфонии возьмётся виртуоз, то мы получим музыку достойную самого утончённого слуха. Короче, неважно каким по качеству выйдет Зеркало, гораздо значимее кто будет с ним работать. Когда ж вышеозначенные компоненты, сами по себе превосходны, да ещё и начинают дополнять друг друга…

Признаться, я вовсе не понимал, к чему клонит Владимир Николаевич. Интерпретировав его слова в несколько иной плоскости, я оборвал собеседника на полуслове.

– Не хотите ли вы сказать о том, что у меня, полного простофили, ни хрена с этим Зеркалом не выйдет?.. А вот если за дело возьметесь вы…

Именно так. Во мне вдруг проснулось моё ущемлённое самолюбие, и я был вынужден показать свои зубы. При этом я отчего-то подумал о большом жёлтом яблоке.

– Нет-нет, я вовсе не о том… – поспешил с пояснениями Владимир Николаевич. – …Я лишь хотел подчеркнуть то обстоятельство, при котором с Зеркалом Козырева должны работать, как минимум, двое. Первый, будет передавать информацию. Второй обязан её принять. Насколь слаженно будет работать данная пара, насколь хорошо они будут друг друга понимать, настолько и будет обеспечен успех вышеозначенного предприятия. Вот почему я нынче здесь, а не на Канарах.

– А вот с этого момента, если можно, то поподробнее… – я придвинулся к собеседнику, готовый слушать того в оба уха. И вновь, мне отчего-то подумалось об этом чёртовом жёлтом яблоке.

– Изволь… – утвердительно кивнул Владимир Николаевич. – …Итак. О моём первом Зеркале, ты уже наслышан. Теперь, пришла пора поговорить и о моём первом напарнике. Мы были с ним гораздо ближе, чем родные братья, потому и понимали друг друга с полуслова, с полу жеста, с полунамёка… Около пяти лет мы работали с ним бок обок, да и жили мы с ним буквально по соседству. Короче, он был мне настоящим другом, которых у меня не было не до, ни после… И вернее всего, уже никогда не будет…– тяжело вздохнув и уткнувшись своим взглядом куда-то в пол, Новгородский замолчал на добрую минуту. Очевидно, воспоминания о его первом напарнике были не такими уж и радостными. Тряхнув головой, будто бы разгоняя неприятные мысли, Владимир Николаевич продолжил. – …Узнав о Зеркале Козырева, мы, не сговариваясь, увлеклись данной идеей. Так появилось наше первое Зеркало. В течение следующего полугода, нам удалось дважды выиграть крупный приз. У нас появились деньги, на которые мы и попытались усовершенствовать своё детище. Точнее, это было уже совершенно новое Зеркало, в разы превосходящее нашу прежнюю конструкцию.

Соответственно и крупные выигрыши начали посещать нас значительно чаще. Именно тогда мы и стали, по-настоящему богаты. Речь сейчас идёт о последних годах Советского Союза. Пляжи, курорты, двух этажные особняки… В общем, всё, что только мог позволить себе советский человек, было в нашем полном распоряжении. И даже чуть больше.

И тут произошло непредвиденное. Настоящая катастрофа… Полное безумие… У моего товарища вдруг обнаружился рак… Мне никак и ни при каких обстоятельствах не хотелось его терять. Я вышел на самые светлые умы советской медицины, подключил всех, кого только можно было подключить… В конечном итоге, мы и отправились с ним в Германию, в лучшую клинику данного профиля. Благо, деньги у нас были. Однако все наши хлопоты, все вложения оказались тщетны. Мой товарищ угасал буквально на глазах. Два месяца я бился за его жизнь. Но, увы… Его не стало… Мир рухнул…

Были шикарные похороны, дорогой гроб и гранитный памятник. Это всё, что я смог для него сделать. Пожалуй, именно тогда я впервые и задумался о том, о чём ты мне давеча напомнил. Имею в виду жертву, которую мы должны принести за любой наш успех.

Правда, наша жертва оказалась чересчур высокой. Она вряд ли смогла бы сравниться с той невосполнимой потерей, которую я тогда пережил…

Именно, невосполнимой. Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Ведь с тех самых пор мне так и не удалось найти напарника, с которым я мог быть един душой, с которым сумел бы заработать хоть что-то сопоставимое с нашим былым успехом.

Менялись Зеркала… В моей жизни их было четыре. Менялись ассистенты. Однако результат был практически одинаков. То есть, полное отсутствие какого-либо результата, если не брать в расчёт некоторые эпизодические всплески случайных побед местного значения. В конце концов, я оставил эту идею в покое. Оставил до тех пор, пока в нашем подвале не появился ты…

– В каком это смысле? – я в удивлении вскинул на собеседника брови.

– В самом прямо. Что-то внутри меня… Какое-то настойчивое подсознательное чувство подсказало мне, что именно с тобой у меня может что-то получиться. А быть может, я просто-напросто решил использовать свой последний шанс. Как говориться: пойти ва-банк, поставив всё на «зеро». Так или иначе, но листы алюминия на нашем складе, на которые ты собственно и клюнул, появились именно поэтому самому поводу.