Михаил Лучко - Сезон Хамелеона

– Играйте, как хотите, – профессор не стал поднимать с пола детали своего гардероба и, обессиленный, гордо покинул зал. Без верхней одежды, но с прямой спиной…

На всякий случай, я решил сразу не выбегать из театра и прыгать в киношный транспорт, а немного задержаться в декорациях неготового нашего спектакля. Пять минут роли не сыграют, а резко сбрасывать накопленный конфликт и, как ни в чем не бывало, нестись по своим делам (да ещё на глазах у коллег!) выглядело бы подозрительно.

Попрощавшись с ещё не успевшими уйти партнерами по валидольной премьере, я с подчёркнуто грустной физиономией отправился к служебному выходу. Мгновенно срисовав во дворе

ждущего меня водителя и убедившись, что оскорбленного режиссёра-постановщика поблизости нет, а наступающий вечер ранней осени невероятно прекрасен, я поменял выражение лица и спокойненько потопал к машине. В конце концов, в кино опоздать невозможно…

3

Спектакль наш не был готов и перед самой премьерой. Но самым страшным оказалось даже не это, а возникновение у меня ещё одного съёмочного дня накануне генерального прогона. На подобное самоубийство я, естественно, никогда не отважился бы, но часть натурного материала оказалась бракованной, и её необходимо было переснять. Причем, сделать это при дневном свете, поэтому ехать на съёмку после репетиции не представлялось актуальным. Планировщик слёзно умолял освободить именно завтрашний злополучный день: мол, горим, натура уходит, из всех графиков выбиваемся, обещаем двойную ставку, московская «звезда» даёт только это число и так далее…

Ну что ж… Если меня не сняли с роли за неделю до премьеры, то уж за пару дней не уберут и подавно. Только вот как объяснить в театре сложившуюся ситуацию? Сказать правду – даже не смешно, такой вариант не стоит и рассматривать. Снова устроить конфликт двух художников – тоже хлипкая затея… Вторично, подозрительно… Линять со спектакля, отказываться от роли – как минимум, поздно… Так или иначе, завтра предстояло провернуть какую-то аферу…

Узкая щель между дверью моей комнаты и коридором посредством вторжения собачьей морды стала постепенно расширяться, и, забавно сопя и переваливаясь с лапы на лапу, ко мне засеменил соседский таксёныш. Своим домом он считал всю квартиру, а не только квадратные метры своих хозяев.

– Муля, куда отправился! Ну-ка домой! – приближался из коридора голос соседки. – Вот невоспитанная собака! Паша, вас к телефону! – уже показалась в дверном проёме Лена – хозяйка принюхивающегося ко мне пса. – Ради бога извините! Он у меня ещё молодой…

Телефон, как и полагается в коммунальной квартире, находился в коридоре, и интимность разговора всегда исключалась. Тем более что звонила Танька – я и при встречах-то с ней предпочитал разговорам телесный контакт, а уж по телефону и

вовсе не любил сотрясать воздух. Ей же, впрочем, как и любой женщине, было просто необходимо хотя бы иногда слышать в свой адрес нежные слова, на что в гигантском коридоре довольно-таки населённой коммуналки я был абсолютно не способен. Беспомощнее моя органика выглядела, разве что, в нашем новом неготовом «шедевре».

– Павлик, почему ты не звонишь? Я очень соскучилась…

– Ну, ты же знаешь, у меня выпуск спектакля…

– Может быть, приедешь сегодня – я оливье настругала…

– Тань, извини, сегодня точно не смогу! Что не съешь, убери в морозилку, – я вдруг вспомнил, что у меня на кухонной плите кипели пельмени. Чёрт! Сейчас разварятся в кашу! Рука с телефонной трубкой рефлекторно заёрзала по щеке. – Слушай, давай я перезвоню!!

– У тебя гости?

– Нет, просто не могу сейчас говорить! Через полчаса, ладно?! – я намеревался не только спасти ужин, но и употребить его горячим.

– Павлик, ты меня обижаешь…

– Когда ты зовёшь меня Павликом, то возникает ощущение, что я разговариваю с мамой! Какое-то Зазеркалье!!

– Хорошо, не буду, если приедешь!

– Танюш, ну перестань! У нас, действительно, очень трудный выпуск! Ничего не готово, не представляю, как будем играть! Постоянно только об этом и думаю! А ты – приезжай, приезжай…

– Я не буду мешать тебе вживаться в роль!

– Что за глупости! Никто никуда не вживается!!

– Так в чём же дело? Ты ведь даже не звонишь!

– Вот сейчас поем пельменей, от которых уже, наверное, осталось сплошное месиво, и сразу тебе позвоню! Договорились?! Или тебе нужны ещё какие-нибудь аргументы?! – я бесповоротно терял терпение.

– Да бог с ними, с пельменями! Давай я приеду и приготовлю тебе нормальный ужин!! – гордыня Таньке была несвойственна.

– Нееееет!!! – видимо, слишком громко выпалил я, судя по открывшейся Лениной двери и высунувшейся оттуда длинной ушастой Мулиной морды. Надо будет потом поинтересоваться, не фраза ли великой актрисы из старого фильма «Подкидыш» вдохновила моих соседей на столь необычное для собаки имя. Все человеческие обитатели квартиры, судя по всему, не выглянули в коридор на мой крик, руководствуясь петербургской тактичностью.

– Только не надо, пожалуйста, на меня орать!! – голос на другом конце провода, сменивший милость на гнев, оборвался короткими гудками.

Приехали – обиделась…Мне кажется, что ссоры между мужчинами и женщинами предвосхитить невозможно – они предначертаны свыше… В них есть что-то от непрогнозируемого живого творчества: иногда вот прямо даже хочется из каких-нибудь пакостных побуждений спровоцировать размолвку, но не выходит, хоть расшибись, а, порой, конфликт вспыхивает, буквально, на ровном месте, причём, молниеносно и настолько необъяснимо, что потом, на какое-то время, забываешь, как ходить, говорить, думать, дышать… Но, видит бог, Танька, сама того не ожидая, нанесла мне удар в больную точку: где приехать, там и остаться на ночь; где переночевать, там и «я у тебя поживу с недельку»… А потом, глядишь, и с мамой придется знакомить – ну уж дудки! Одного неудачного брака мне хватит, как говорится, на всю оставшуюся… Хотя, с другой стороны, ночую же я иногда у Танюхи, и до сих пор у неё в ванной не появляется ещё одна зубная щетка… Впрочем, что-то мне подсказывает, что по поводу моего гипотетического переезда к ней с вещами она бы не возражала…

Блин, пельмени!!! По-моему, я это даже гаркнул на всю квартиру – Лена вновь привычно принялась затаскивать в комнату своего крайне любопытного и неравнодушного ко всему пса. Спринтерский мой рывок в кухню оказался тщетным – в кастрюле зловеще дымила масса неопределённого цвета… Спасибо тебе, Танюш, за убитое настроение и испорченный ужин… Можно поступить парадоксально и всё-таки нагрянуть к обиженной подруге на предмет оливье и женской ласки, но, назначенные на завтра в одно и то же время, репетиция и съёмка висели надо мной дамокловым мечом, и к любовным приключениям сейчас совершенно не располагали… Ладно, дойду до «24 часов» и куплю ещё одну пачку «Крестьянских». Заодно прогуляюсь, мозги проветрю – может, идея какая посетит насчёт разведения театра и кино в моей завтрашней судьбе. К тому же, свежий и теплый пока ещё сентябрьский воздух будет уж точно поприятнее устроенной мной дымовой завесы…