Мила Яхнис - Татуировка на душе

Когда я открыла глаза, тебя уже не было.

– Малыш, я мало что помню, во мне было слишком много текилы.

– Я еще тогда пыталась тебе сказать, но, видимо, момент был неподходящий, и, когда я увидела тебя, мне окончательно снесло крышу… – ты умолкаешь в нерешительности.

Мне почему-то кажется, что очень важно, чтобы ты закончила фразу. Поэтому я молчу. Хочу, чтобы ты продолжила.

– Я сказала тогда, что не могу без тебя. Мне как будто все время не хватает кислорода. Только с тобой я могу дышать.

Мое сердце начинает биться слишком громко, я боюсь, что оно может заглушить твои слова.

– Ты, наверное, меня ненавидишь. И ты имеешь на это право. Я струсила, предала тебя. Сделала так, как было удобней. Больней, но удобней. Подумала, что смогу выздороветь. Что это просто болезнь. Ты знаешь, что мама возила меня к психиатру? Перед тем, как я согласилась на предложение Павлика.

– Откуда мне знать, ты же не рассказывала.

– Я не могла. Боялась, что ты разозлишься. Вы же с мамой терпеть друг друга не могли. Но она так умоляла меня, рыдала, хваталась за сердце, …в общем, я сдалась. Врач оказался тупым уродом, сказал, что мне не хватает нормального секса. Что это гормональный дисбаланс. И как только я начну спать с мужчиной, мое нездоровое увлечение девушкой само пройдет.

Я не выдерживаю. Тут надо было бы, конечно, промолчать деликатно. Но это выше моих сил.

– Он был прав, ты абсолютно нормальная женщина. Ну, если забыть о той встрече в ресторане.

Ты берешь мое лицо в ладони, пристально смотришь мне в глаза.

– Если бы он был прав, разве я бы чувствовала себя такой счастливой сейчас? Рядом с тобой.

Я чувствую себя садисткой, но бью по больному:

– Ну, 12 лет брака, надоело однообразие. Знаешь, сейчас другие времена и про замужних женщин говорят теперь, что они просто «экспериментируют». И ведь счастье – это не главное…

Ты не даешь мне договорить и затыкаешь мой рот великолепным страстным долгим поцелуем.

Я через силу отстраняюсь.

– Зачем? Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? – по моим щекам текут слезы, как в какой-то индийской мелодраме.

Ты лихорадочно расстегиваешь пуговицы моей блузки, и я чувствую дрожание твоих рук. Мне уже не стыдно своих слез. Слишком долго я держалась.

Я реву как ребенок.

– Шшшшш, не надо, не надо, я тут, – ты целуешь мою грудь, нежно обхватываешь губами сосок.

Как давно я не испытывала этого ощущения: твои мягкие губы, обволакивающие, сосущие, нежные, вызывают в моем теле сладкую судорогу.

– Лиля, Лиля, что ты делаешь? – я, словно застенчивая институтка, пытаюсь остановить тебя. Пока еще я могу себя контролировать. Потому что, если я пойду за тобой, я могу снова рухнуть в пропасть.

Я боюсь, что ты опять исчезнешь, оставив меня в темноте и отчаянии.

– Ты не понимаешь? Я не могу больше. Я лучше не буду жить. Я просто не могу. Все эти двенадцать лет… Как в каком-то кошмарном сне. Саша, я хочу к тебе.

Ты дрожишь всем телом, так, что у тебя начинают стучать зубы. И тут я реально пугаюсь. Прижимаю тебя к себе крепко, и ты постепенно успокаиваешься.

Но я не могу не спросить:

– Вот только, что скажет твоя мама?

Ты пару секунд молчишь, переваривая мой вопрос. Я уже начинаю переживать, что обидела тебя, но слышу твой сдавленный смех:

– Она тогда заплатила психиатру 500 баксов за визит. Пусть потребует назад с процентами.

Теперь мы обе смеемся как сумасшедшие.

С утра море неласково шумело. Встретив прохладными волнами, заставило окончательно проснуться. Чувствуя, как покрывается гусиной кожей, Селезнева энергично растерлась полотенцем. Окинула взглядом связанные пластиковые лежаки и уныло поникшие пляжные зонты. Солнце только полчаса назад стеснительно показывало краешек из-за горизонта, и вот уже выкатилось на небо и начало нагло палить, обещая полуденный зной. Еще час и здесь все оживет, толпы отдыхающих ринутся за дозой витамина D.

Пока самокат плавно катился по асфальту мимо благоухающих олеандров и высоких кипарисов, в наушниках, идеально сочетаясь с шепотом автополива и неназойливым щебетом птиц, зловеще звучал роман Кинга.

– Доброе утро, Алиса Юрьевна! – мощный бюст, затянутый в синюю униформу, внезапно преградил дорогу. – Беда у нас! – администратор сделала многозначительную паузу, как всегда умело нагнетая обстановку. – Маруся заболела, некому убирать второй этаж. А там группа мамаш со спиногрызами в четырех номерах, по всему коридору какая-то хрень раскидана.

Селезнёва выключила аудиокнигу и вытащила наушник.

– Уже не очень доброе, Раиса Антоновна. Но вы прекрасно знаете, как надо решить эту проблему, правда? Вызовите клининг, – мысленно добавив к уже сказанному «и не е… те мне мозги», продолжила. – Мы с вами не в первый раз обсуждаем, как надо действовать в таких случаях.

Моршанцева поджала губы и неохотно кивнула. Стопудово потом присядет на уши своему племяннику, по совместительству владельцу отеля, жалуясь, что главный менеджер транжирит его бабки.

– Мужчина из двести пятого пришел ночью, закатил скандал, типа у него позвоночник больной и ему, видите ли, кровать не подходит, – Раиса презрительно скривилась. – Я его спросила, мне вас что, к себе положить? Где я вам ночью другой диван возьму?

В тысячный раз выговаривать Моршанцевой по поводу хамства бессмысленно. Оно у нее в эритроцитах. Алиса сделала глубокий вдох – тонкий аромат олеандров успокаивал.

– У нас разве на втором не освободились вчера два полулюкса? Там матрасы ортопедические.

– Номера ж резервные, убранные! – Раиса взглянула на Селезнёву так, словно она святотатствует. – Тем более этот и доплачивать бы не стал. Видно, что нищеброд.

Краем глаза Селезнёва заметила приближающуюся к ним машину. По коже пробежали мурашки, несмотря на палящее солнце.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.