Евгений Петропавловский - Невесты общего пользования

Через неделю она снова встретилась с Сергеем. Пришла, как договорились, уже прямо к нему домой. На сей раз у него в квартире оказался ещё один гость. Она испугалась, но Сергей шёпотом успокоил её, сказав, что с ней ничего плохого не сделают. А потом он – вдвоём с другом, которого звали Виктором – уложил её в постель. Мужчины раздели её и принялись ласкать… Светка не сопротивлялась: сначала потому, что не ожидала подобного, растерялась, а затем – потому что ей уже было очень хорошо, и она не хотела сопротивляться.

К своему удивлению, Светка поняла, что быть в одной постели сразу с двумя мужчинами ей понравилось. Поэтому она согласилась снова встретиться с Сергеем и Виктором… Таких встреч у них было ещё несколько – до тех пор, пока мужу не доложили, что она ездит по каким-то неизвестным надобностям в город. Дома был жуткий скандал, Светка наврала что-то путаное и малоубедительное – и в результате ещё недели две после допроса с пристрастием ходила вся в синяках. Разумеется, от поездок к двум своим любовникам пришлось отказаться.

И начались привычные будни: колготня по дому, хронические пьянки мужа и его частое отсутствие по ночам. И постоянный страх перед его безжалостными кулаками.

В один прекрасный день Светка ясно и окончательно поняла: всё, она перешагнула предел своего терпения. Больше она не выдержит ни одного дня такой жизни.

Она выперла супруга из материнского дома. И подала на развод. Теперь Светка просто не может взять себе в ум, почему она не сделала этого раньше.

– Так что смотри, я теперь девушка свободная, – игриво подмигнула она Чубу. – Если когда-нибудь надумаешь разводиться со своей, можешь иметь меня в виду.

– Ты что, – с притворным ужасом в голосе возразила ей Оксана. – Коля совсем недавно женился, а ты уже хочешь отбить парня у молодой жены?

– Да ничего я не хочу, зачем мне его отбивать у законной супружницы, – вкрадчиво проговорила Светка, сняв с плеча Чуба воображаемую пылинку, а затем фамильярно нажав ему пальцем на кончик носа, словно уже являлась его фактической любовницей. – Она ведь может и не узнать ничего. Жена не стенка – подвинется! Правда, Коль?

И девчата захохотали шухарными голосами, замотыляли головами, запританцовывали, радуясь его смущению.

Ничего обидного, нормальный бабий юмор, – решил Чуб. Правда, поначалу от такого неожиданного юмора всё мужское в нём ёкнуло и похолодело. Однако через несколько мгновений он взял себя в руки и, разгладившись лицом, принялся смеяться вместе со своими напарницами.

Зато когда Чуб – по ходу одного из интимных повествований Светланы – попытался в мягкой форме высказать соображение насчёт нежелательности полового разнообразия для женщин, рассказчица отбрила его строгим образом:

– Подумаешь, мнение! Свободная женщина имеет право сама решать, что для неё желательно, а что – нет. Да и замужняя тоже, у нас в стране сейчас рабства нет. Ну ты, Коля, меня прямо удивил: вроде бы современный человек, а делаешь такие глаза, как будто это не меня трахали, а тебя!

После такого он больше не озвучивал своих соображений касательно того, каким ему представляется правильный моральный облик слабой половины в человеческом обществе.

Впрочем, отношения между всей троицей продолжали оставаться по-дружески лёгкими и приятными.

Порой Светка и Оксана дружно принимались приставать к Чубу с расспросами:

– Коль, а ты до свадьбы, наверное, достаточно по девкам нагулялся, а? – смешливо щурясь, шлёпала его по заду Светка.

– Почему только до свадьбы, – хихикала Оксана. – Может, он и сейчас не теряется!

– Тогда почему он к нам не пристаёт?! – притворно возмущалась Светка. Затем, вернув своему лицу серьёзное выражение, напоминала:

– Между прочим, Колюня, мы перед тобой тут исповедовались, как в церкви, а ты, хитренький, о себе помалкиваешь. Вот и давай, рассказывай – теперь твоя очередь. Или стесняешься?

– Да нет… чего мне стесняться, – выпячивал нижнюю губу Чуб. – Вы ж меня особо-то и не спрашивали…

Хотя, разумеется, стеснялся. Но недолго: стоило только начать – и понесла его завиральня в фантастические и сумасшедшие эрогенные дали. Он лепил девкам красочный ком из всех порнорассказов, какие слышал от друзей, товарищей и просто мужиков в разных застольных компаниях. И подружки увлечённо слушали его – неизвестно, верили или нет, но им в любом случае его байки нравились, и они то вставляли вопросики, то всплёскивали ладонями, то сочувственно ахали.

Правду собственной жизни Чуб тоже не обошёл стороной. Рассказал о своей первой женщине – некрасивой сорокалетней алкоголичке с красной бородавчатой мордой, которую он наскоро поимел вместе с двумя одноклассниками за три бутылки «Анапы». Там ещё вышла смешная ситуация. Они отвели её в подвал пятиэтажки, и, выпив для начала, приступили к делу. Пока Чуб трудился над этой, уже в дупель опьяневшей бабой, она равнодушно лежала под ним, раскинув ноги, и похрапывала. А потом проснулась и – спьяну, видимо, забыв, где она, и что вообще происходит – взяла в голову, будто её насилуют неизвестные малолетки. В результате эта дура подняла дикий ор. Пацаны испугались, что взрослые их застукают за неблаговидным занятием, и пустились наутёк. Так что одноклассники Чуба остались несолоно хлебавши.

Рассказал он и об Ирке Чугуновой. Им обоим было по семнадцать лет. Он встретил её на дискотеке. Несколько раз проводил домой. Как-то раз, когда родители Ирки уехали с ночёвкой на дачу, она позвала его вечером в гости. И сама сказала:

– Коля, я хочу, чтобы сегодня ты сделал меня женщиной.

Он, само собой, обалдел.

А Ирка постелила свежее бельё на родительскую двуспальную кровать, достала бутылку домашнего вина. Зажгла свечи.

– Это ещё зачем? – удивился Чуб.

– Я хочу, чтобы в первый раз у меня всё было красиво, – объяснила она. – Ведь всю жизнь потом вспоминать…

Нет, сейчас он понимает, что она имела в виду. А тогда ему было по барабану, лишь бы скорее дорваться, раз подвернулся такой удачный случай. Поэтому ничего красивого там не вышло. Он сразу же вломился в Ирку, как танк. Сколько упрёков и слёз было потом…

– Вот все вы, мужики, такие… – укоризненно заметила на это Оксана.

– Какие? – спросил Чуб. Просто потому что больше нечего было сказать.

– Грубые и нечуткие, – пояснила Оксана.

– Да, это точно, – согласилась Светка. – Ну, и что у вас дальше было? Встречались потом?

– Конечно, – кивнул Чуб. – Ещё месяца два. Или три.

– А потом – что же: расстались?

– Ну… Я её бросил.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.