Елена Махровская - Я, Анна, лежала желанная

––

1. Несуществующих.

26) Четырнадцатая глава. Тайная вечеря.

Федька и Руслан сидели молча. А с экрана плакал Йося, зарывая в землю косточку, будто это был талант. Накатили. Константин слепил из водочной пробки лошадку, приспособив ноги-спички, и подал ребёнку. Девочка взяла покорно и пошла долой. Слышно было, как отец на кухне закашлялся, и потом хрипел, бранился, выл, издавал ещё невнятное, и снова брань. Галя прометнулась мимо взрослых, на полу лежала лужа жёлтого. Он сказал ей только: "не наступи, тут кака". Фёдор покачал головой:

– Друг мой, ты очень, очень болен…

***

Раздался стук в дверь. Афанасий сделал порыв подняться с койки, на полпути застыл, подумал. Стук повторился, был настойчивым, громким. Стучал знакомый, он чувствовал по ритму. Ногами шаркая по вытертому полу, добрался до двери. Повернул непослушный ключ непослушными пальцами в раскоряченной скважине. Дверь открылась нетерпеливо, ворвалась Галка, и с порога обдала теплом, светлом, радостью.

Поделились новостями. Афанасий с работы ушёл, точнее, его уволили, временно, за прогулы. Когда будет остро нехватать людей, позовут обратно, а пока он пропивал честно нажитое.

Галя осмотрелась. Обстановка скудная. На полу залысины прикрывает коврик, вязаный крючком из старых тряпок; стол в углу, на тонких ножках – из советской столовой, и из той же серии стул с широкой фанерной спинкой; табурет, наверняка, кустарный, грубо сделанный. Старенький комод и койка, односпальная, с пружинной сеткой. Про постельное бельё ей думать не хотелось: стираное-перестиранное, серое от старости, залатанное, скомканное одеяло, и подушка будто с жёваной бумагой внутри. Галя застелила кое-как постель, отыскала покрывало и накрыла безобразие, взяла метёлку, подмела, протёрла стол, придвинула к нему и стул, и табурет. Афанасий улыбался. Не тому, что стал порядок, а тому, что ей приятно, что она пришла.

Галя наконец присела. Посмотрела на мужчину: некрасив. Но каков он в молодости, иногда такие молодцы, красавцы, или просто симпатичные ребята бывают, а потом здоровье портится, уходят краски, блеск, и всё… Да и сейчас, поди, если вставить ему зубы, дать не пить, хотя бы месяц, обиходить, в чистое одеть, то вполне себе прилично может выглядеть. Этим людям просто трудно быть одним, они как дети, под любым давлением сдаются быстро, поддаются грубой силе, уступают, ущемляют себя в чём-то. Но когда их поместить в другую среду…

Афанасий очень добрый, душевный. На работе Гале тоже нелегко. Коллектив был, как всегда, жестокий. Все её старались ущемить, сменщица себе приписывала лишнее, отщепляя от Галиной продукции, очень хитро сдавая смену. Галя была проста, и не могла придумать, как бы сделать обратное. Афанасий видел всё, но не советовал вредить, потому что кроме них двоих в цеху все были почти что родственники: если не по крови, то по постели. Он Галю очень жалел. Со своей получки раз он умудрился не пропить, а принести гостинец Гале: кофе три-в-одном, пакетик, пачку сигарет «балканка», с фильтром, Галя же, таясь, курила «приму». Не курила бы вообще, но мучил голод, выходило выгодно, одна покурка заменяла ей обед. Сменщица увидела подарки – ахнула:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.