Александр Иванов - Рок-н-ролл инженера Иванова

Уровень мастерства был очень высок, ну, может не у всех, но в целом. Существовали просто уникальные коллективы, и публика часто тогда посещала рестораны не только для того, чтобы выпить и закусить, но и послушать. Не говоря уж о закрытых всяких заказных мероприятиях.

К концу семидесятых – началу восьмидесятых немалое количество этих героев ресторанных подмостков отъехало на ПМЖ, и их место постепенно стала заполнять менее грамотная смена. Ещё позже пришли люди вроде меня с одним курсом джазового училища, потом разнообразные гастарбайтеры с юга и востока и барышни, в лучшем случае с образованием музыкального воспитателя детского сада. Отчасти поэтому, ну и, конечно, из-за глобальных изменений в стране и технического прогресса теперь мы имеем то, что имеем. Ни о каком уважении к профессии речи нет, и едва ли по городу наберется с десяток заведений, где люди играют руками. Я не говорю сейчас о клубной сцене, здесь речь не о ней.

Ну, а фирма «Невские зори», от которой я впоследствии немало потрудился, занималась окучиванием всяких свадеб, банкетов и других событий на точках общепита, в столовых и кафе, а так же обслуживанием праздничных вечеров в учреждениях. Музыканты там были в основном непрофессионалами и числились в лучшем случае совместителями, имея другую основную работу, как правило, не очень напряженную. Коллективы работали по квитанции, плата за вечер составляла 69 рублей с копейками на состав из пяти человек. Именно из пяти и никак иначе, и ещё часть денег уходило в фирму. То есть, получалось не очень богато, поэтому ездили втроём, самое большое вчетвером, а на случай прихода проверяющих (которых, правда, я за всё время своей деятельности ни разу не видел) или вопросов директора столовой имелась версия, что певица внезапно, скажем, заболела, родила или попала под трамвай.

У Велинзона, кстати, всегда с собой была затертая бумага с печатью «Невских зорей», хотя, как понимаете, никакого отношения к этой конторе мы не имели. Но иногда для убедительности требовалось издалека продемонстрировать её какому-нибудь представителю дорогих гостей.

В общем, мы были «вольными хлебопашцами», таких в городе тоже было немало, налогов не платили, и, в теории, могли, наверное, стать объектом интереса ОБХСС, но повторюсь, слава богу, ни тогда, ни потом со мной такого не случилось.

Я учился на первом курсе, студенческая жизнь кипела и проходила в основном в гулянках по общагам и другим интересным местам. Появилось много новых друзей-приятелей, и я, поскольку к тому времени уже кое-как освоил гитару и мог что-то под неё спеть, с удовольствием выступал в компаниях, стараясь привлечь внимание к своей неординарной личности. Надо сказать, что в этой области было достаточно серьёзное соперничество, каждый второй что-нибудь мог набренчать, но за мной всё-таки уже был какой-никакой опыт публичных выступлений, и, соответственно, я имел некоторый успех, хотя, скорее всего мне просто так хотелось думать.

К лету я собрался в стройотряд в Коми АССР, брать меня, правда, туда не хотели, ибо не было еще вашему рассказчику на тот момент ещё заветных 18 лет. Странно было бы если бы нет, но как-то удалось уломать тех, от кого это зависело, меня взяли и даже определили бригадиром. Сыграло роль, наверное, то, что я нормально учился и был старостой группы, коим, кстати, меня назначили по неведомым мне причинам в самом начале первого курса.

В числе других обормотов…, верней нет, не так. В числе других молодых строителей коммунизма мы под звуки оркестра погрузились в эшелон на Московском вокзале и помчали с песнями на северо-восток, разбрасывая из окон пустые бутылки, окурки и прочие продукты своей жизнедеятельности.

По приезде на место, небольшой поселок под Ухтой, мы разместились в полу-бараке на очень крутом берегу речки, видимо, тоже Ухты, и устроили привальную. Ещё перед поездкой командир предупредил всех, что в отряде строжайший сухой закон, и к нарушителям будут применяться самые жёсткие меры, вплоть до отправки на родину с соответствующей бумагой в деканат, что вообще-то говоря, равнялось бы отчислению. Это не помешало, правда, отдельным бойцам впоследствии постоянно нарушать распорядок и периодически терять моральный облик, что, впрочем, не влияло на их плановые показатели и производительность труда.

Привальная удалась! Всё-таки командир в порядке исключения на этот вечер смягчил действие «закона», заметив, что если что, то всем наступит полный пи… ц, и отправился с комиссаром и приближёнными строить планы на дальнейшее. Надо сказать, в отряде было примерно человек сорок и из них три или четыре девицы. Врач – студентка из «Первого Меда» (1-го Медицинского института им. Павлова), повариха – учащаяся Пищевого техникума и кто-то ещё. Также наличествовали трое «трудных подростков», которые, кстати, оказались здесь с моей подачи (один из них был моим другом по двору).

В общем, начались народные гуляния, всякие половецкие пляски, опять же, песни под гитару. Здесь мне конкуренцию составил малознакомый парень с нашего курса по имени Лёха. Пел и играл он получше меня точно, и гитара у него была вроде бы побогаче, выглядел орлом и казался немного старше. Алексей Костюченко, или просто Борисыч, стал моим самым близким другом, товарищем и, практически, братом, с которым мы перемещались и по жизни, и по профессии параллельными курсами, иногда пересекаясь, и которого, так же как и меня засосала эта опасная, но увлекательная трясина.

Ну, а что касается привальной, события здесь развивались не совсем по плану руководства, несмотря на его предостережения и посылы. Лидерами протеста предсказуемо и раньше всех оказались стремительно нафигачившиеся «трудные подростки», их пришлось ловить и чуть ли не вязать, чтобы сами об себя не убились. Те, кто постарше тоже, конечно, гуляли, но в рамках, понимая, видимо, что бежать некуда.

Однако, внезапность некая всё же случилась. Ваш покорный и девушка Наташа, так вроде бы звали нашу повариху, внезапно почувствовали непреодолимую взаимную симпатию и решили прогуляться, встретить, так сказать, закат на берегу реки. Вообще-то говоря, закатов там летом не бывает, поскольку близость к Полярному кругу и белые ночи, но когда кому это мешало….

Спуск к реке был очень крутой, я думаю градусов 70, песчаный с торчащими корнями каких-то растений и булыжниками, мы легко и задорно сбежали вниз и забрались в редкий кустарник. Оказалось, что Наташа прихватила с собой почти полную бутылку водки, стакан и огурец, что предвещало замечательный романтический ужин, который тут же и состоялся. Подробностей дальнейшего я вам рассказывать не буду, все-таки жанр этих записок другой, но уверяю, ничего там особенно интересного не было. Из впечатлений самыми яркими, пожалуй, оказались лютующие комары, настоящие звери, обглодавшие всё это бедное тельце, некий новый опыт, ну и ободранные коленки автора.