Евгений Кузнецов - Цвет страха. Рассказы

И всё-таки нашёлся тот, кому обретение дела показалось занятным…

Н-да… Дескать… Посмотрим…

Можно было бы дозвониться тому следователю, который указан во всех документах… ну и… в обмен на дело, ну, попросить…

Нет. В те времена это было не только не модно, но – весьма строго, прямо-таки судьбоносно, наказуемо.

В деле есть ещё имена и адреса-телефоны – кто был за рулём, кто чего видел…

Им, мол, продавать – тоже опасно.

Разве что позвонить им и что-нибудь брякнуть – столь осведомлённо-то: потрепать им, что ли, нервы, поиздеваться.

Ну и – похвастаться перед друзьями: во что у меня есть!

Но день за днём – и уже стало опасно с делом этим в какие-либо органы попросту соваться.

Скажут: а почему сразу не принёс?!..

У друзей – тоже длинные языки…

И остаётся – что?

Дело то уголовное – выкинуть.

Выкинуть на помойку… ночью…

Сжечь!.. в лесу!..

…Интереснейшая – из всех всевозможных детективов – ситуация!

Кстати – и конец мистификации.

Но по всё порядку.

Вот у меня в руках уголовное дело.

У меня в руках – самое настоящее уголовное дело.

Но я… кто?..

Но я – никто…

Не следователь.

Не прокурор.

Не адвокат.

Не судья.

…И это ещё не всё.

А если я и следователь… а если я и прокурор… если я и судья… То – где…

Где?

Что «где»?..

Где – документ?..

Какой документ?..

О передаче дела именно тебе…

Следователю так следователю. Прокурору так прокурору.

И – от кого?.. от кого?..

Где?.. Где этот документ?..

…Это, разумеется, для обывателя мелочи.

Поэтому суть.

В жизни человека для жизни человека – в конечном счёте – важн о даже… ну например… не самое настоящее уголовное дело, пусть оно будет и законное по форме, а важен – статус самого этого человека.

И в самом конечном счёте – духовный статус .

Ну и – конец, конец мистификации…

А то стало мне, право, скучно!

…То-то я, когда ушёл из следователей и занялся исключительно прозой, слышал от друзей моих – и оставшихся в юриспруденции, и просто понимающих читателей – советы писать… детективы! детективы!

Но такое со мною и для меня – невозможно в принципе.

Потому что прежде всего – невозможно практически.

Дела уголовные писать – куда интереснее!

А главное…

Как я могу о ком-то что-то буквально со-чинять – пусть даже и грамотно, и на тему востребованную, – если во мне самом не расшифрована, не раскрыта какая-то личная тайна!..

Зачем мне ставить себя на место кого-то?..

И в ситуацию, в которой я сам никогда не был и, тем более, не мог быть ни душевно, ни духовно?..

…Не терял!

Не терял я никогда никакого уголовного дела!

И вообще.

Такое не характерно для меня.

Характерно для меня – не это.

Я просто сейчас вообразил, что было бы со мною – если бы…

Ведь этот изложенный случай, между прочим… реальный!

И был – на моих глазах.

В одном даже, где и я, кабинете.

(Нелишне тут уведомить: очень и очень давно!)

…Потерял уголовное дело, да.

Но – не я.

А мой приятель, сосед, коллега.

Он забыл в пивной свой портфель.

х

х

х

Изъяснил я сейчас это всё – как водится.

Зачем?..

Почему?..

Потому что и в самом деле…

Потерять уголовное дело – страшно.

А найти уголовное дело – ещё, может быть, страшнее.

И теперь вроде бы всё понятно.

Но мне…

Но тут-то мне и становится – особенно не по себе…

Прямо сказать: невыразимо и неутешно тоскливо!

Появление на белый свет уголовного дела по самой своей сути означает… обретение этим уголовным делом номера .

Номера!

Номера, даты и статьи.

Номер же на корочку уголовного дела попадает – ниспадает истинно с самых-самых небес. – С единого и единственного – прямо-таки сакрального! – центра.

И этот самый номер, состоящий из обыкновенных цифр, существует в мироздании – и от сотворения мира! – тоже в одном единственном числе.

И он, этот номер, с датой и статьёй, решает и предрешает всю судьбу уголовного дела.

С этой минуты – об уголовном деле – знают .

Знают!

Знают…

Ну и так далее.

…Вот человек.

Нет!

Что «нет»?..

Нет его.

Как нет?!..

Его нет до тех пор, пока у него нет – имени, даты и места.

Ну пусть так.

Но вот это всё у него есть.

Итак, вот живёт человек…

Нет!

Что теперь «нет»?..

Не живёт.

Как не живёт?!.. – У него профессия, семья, биография…

Нет.

Не живёт.

Потому что он увлечён с головой работой, детьми, хозяйством – а он по генам, например, живописец… или: он чуть не с пелёнок курит, хулиганит, ворует – а по складу ума он есть истинный математик…

Потому что он всю жизнь подвизается на поприще творчества: и актёр, и поэт, и драматург – а он только и грезит о рыбалке… ещё: он всецело занят политикой или бизнесом, или путешествиями – а на самом деле он от рождения семьянин и домосед…

Просто он не знает этого своего «номера».

Никто ему его не крикнул, ни сам он его как-то бы не услыхал.

И… не знает.

Но ведь так – и есть.

Однако ведь так и есть – всегда и повсюду и со всеми.

…Действительно: невыразимо тоскливо!

Ярославль, 5 января 2017

Тюрьма – это когда вокруг тебя стена, стена вокруг тебя и стена тебя вокруг.

…Пусть ты явился по звонку или повестке, сам и вовремя, пусть ты отвечал на вопросы убедительно и спокойно – вдруг зачем-то будешь обруган… получишь бланк, с печатью круглой, прочитать и расписаться в нём почему-то поскорее… отдашь – деньги, часы, галстук, шнурки… окажешься для чего-то в наручниках… а когда выйдешь на улицу к машине с открытой дверцей в фургон и с двумя, по сторонам, в форме и с автоматами и замешкаешься, по непривычке в него залезать, да ещё и со скованными руками, – зачем-то, почему-то и для чего-то примешь пинка под зад…

В железной темноте-духоте-тесноте поместишь – дрожа – себя возле какой-то, что ли, скамейки прямо на пол…

И если по тебе уж очень будет заметно, что ты – в первый раз, вообще в первый, то услышишь от тех, с кем ты теперь так близко:

–– Чего ты нас боишься? Хошь косяк? Только вина нету!.. Ты бойся вон их.

Кое-как ты вспомнишь, что дрожать тебе должно быть стыдно… Но – не перестанешь… Будешь мало-помалу соображать, что хочешь не хочешь, на сию минуту в твоей жизни главное: тебя ведь сейчас те, кто рядом, по-своему успокаивают, смеются над тобой тоже по-свойски, «косяком» среди них называется обычная самокрутка, и предложением её тебе оказана обыкновенная честь… Пинка и наручники ты, в отличие от всех арестованных, заимел – заимеешь ты тут же и свойское прозвище, кличку, своё новое обычное имя: Погоняло или вроде этого…

Наручники, кстати, по-своему… вернее, по-настоящему – «браслеты».