Zaynul!n - Полёт опалённой бабочки

* * *

«“Море” в голове… Оно штормит… Сознание затихает… Хотя мне кажется, что сознание вовсе не исчезает… оно, преодолев гравитацию, отпочковывается от тела и улетает далеко… в бесконечность… По логике я должна чувствовать финиш… но я чувствую себя на стартовой площадке…»

Некоторое время спустя…

«Что? Где я? Кажется, опять в своей голове, которую ещё совсем недавно на огромных скоростях покидала мысль. Потом она где-то блуждала, но не помню где… Вернулась… Сейчас я снова здесь, в этом шарообразном вместилище мысли. Вокруг по-прежнему бушует то самое “море”, что затопило полушария и вытиснуло меня, сознание, далеко за пределы моего привычного обитания. Жидкость источает запах разных медикаментов… Среди них и то, что вводят пациентам с отёками…»

«Сейчас я нахожусь на поверхности коры правого полушария, на его извилине, что дугой выступает над поверхностью «моря», образуя подобие острова. Находясь на нём, я не могу шагнуть больше никуда: вокруг жидкость… сложно представить, что когда-то этот “островок” был неотъемлемой частью полноценно функционирующего головного мозга. Выходит, что это пока единственный выживший кусочек моего тела. Почему я здесь?.. В своей голове… опять…»

«Кажется, догадываюсь почему. Отёчная жидкость немного отступила, оголив небольшой участок нервной ткани. И как следствие, в моей голове появилось небольшое место для сознания, и она затянула меня обратно в себя».

«Благо, со своего медицинского студенчества хорошо помню неврологию. Поэтому сейчас могу конкретизировать: ожившая область правого полушария отвечает за чувствительность левой голени… Возможно, “море” ещё отступит, и весь мозг возродится. Ну а пока даже не знаю, что делать на этом “острове”. Здесь даже некуда шагнуть… неужели только он один выплыл?»

«Меня озарило только что: теперь понятно, что нужно сейчас предпринять! Мне надо проникнуть в толщу этого “острова”, в самые его нейронные связи: сейчас я на его поверхности, но мне, сознанию, необходимо просочиться внутрь. Возможно, тогда пойму, зачем я здесь…»

«Просочилась… Что я чувствую? Себя… то есть сознание, и маленький кусочек кожи на передней поверхности левой голени… в её средней трети: именно за его чувствительность отвечает возродившийся “остров” нервной ткани… Остальные отделы полушарий затоплены, поэтому другие части тела не чувствуются… Если весь мозг возродится, тогда я почувствую всю себя целиком».

«Оживший клочок моей голени характеризуется высокой чувствительностью… как бы сенсорная панель на коже… как бы окошечко в окружающий мир… Он словно сверхчувствительный графен на поверхности экрана сенсорного электронного устройства; улавливает малейшее колебание воздуха».

«Удивительно: я начинаю слышать, что происходит вокруг. Звуки проникают в меня через проснувшийся участок кожи… Что-то там пикает извне. Странно. Странные ощущения. Как-то невнятно слышно пока, но это “окошечко” на голени – пока единственная возможность воспринимать весь сущий мир. Есть уверенность, что это временно – будет лучше слышно».

«Сенсорное пятно на ноге понемногу расширяется: воспринимаемые ощущения стали чётче – ещё чётче, чем даже при обычном мироощущении. Это “окошечко” начинает прозревать! Я понемногу начинаю видеть этим чувствительным участком кожи!»

«Сейчас слышится знакомый тембр. Это Сахиль… мой друг. Его низкий и бархатный голос жирными линиями рисует на моём сенсорном “устройстве” какие-то знакомые слова. Вижу, как он держит меня за руку. Но зачем? Она ведь ничего не чувствует. Пожалуйста, прикоснись к левой голени… к её передней поверхности… Только этим местом я пока ощущаю мир».

«Мне стало просторней мыслиться. Наверняка, уровень жидкости в голове упал ещё ненамного, расширив территорию того самого “ острова”. И, как следствие, чувствительный участок голени стал более широким: увеличилась площадь контакта с миром. Это результат действия медикаментов, что выводят лишнюю жидкость из моей головы».

«Неужели я в больнице? Меня напичкали лекарствами… Значит, кто-то меня спас…»

«То “окошечко” на ноге, через которое я воспринимаю окружающее, сейчас достигло максимальных размеров. Оно раскрыто шире, чем когда-либо, и уже есть возможность отчетливо описать картину вокруг себя. Сейчас Сахиль сидит на краю кровати, у изголовья, и читает отрывки из моего дневника. Наверняка, пытается узнать, почему я решилась на это. Он ищет причины на последних страницах. Хотя тайна кроется в самом начале. Сейчас он читает запись, сделанную мной примерно семь месяцев тому назад…»

***

Выдержка из дневника.

На днях была в Арыси, в городе, в котором родилась. Нужно было проникнуть в архив.

Когда приехала, быстро нашла нужное пересечение улиц. Где-то там должно было быть хранилище документов… Но я не могла его найти. Зато передо мной оказался детский дом… Зашла в его пределы… Подумала, может, здесь мне кто-нибудь подскажет, где этот архив… Тоненькая дорожка соединяла ветхие деревянные ворота и двухэтажное здание детдома. Тропинка привела меня к детям, что тихо играли во дворе. Спросила, где их воспитатели. Меня вызвался проводить самый маленький из них… Этот мальчик отличался от остальных ребят… Его глаза – два маленьких карих уголька – прожигали мою одежду, словно две лупы, фокусируя на мне лучи своего интереса…

– Здравствуйте. Вы не подскажете, где здесь находится городской архив? Он должен быть где-то рядом, – спросила я женщину-воспитателя, стоявшую ко мне спиной и чинившую деревянную книжную полку. Ей помогал другой воспитанник.

– Ну да, конечно. Это же наши соседи. Костя вас проводит, – воспитательница явила свой лик – это была женщина лет сорока. Затем она обратилась к малышу, что привёл меня: – Костя, проводи молодого человека к архиву.

– Большое спасибо, – ответила я и спешно вышла из здания, успевая при этом максимально разглядеть, пронюхать – ощутить одним словом – всё пространство этого помещения.

Я и этот с виду 8-летний мальчик пошли к воротам по той же узенькой дорожке, по которой я пришла сюда. Воспитанник шёл к выходу, взяв меня за руку. Он улыбался, взглядом утопая в мечтах из недалёкого будущего.

– Вот он, архив, – сказал мне Костя, указав на ветхое одноэтажное здание, находившееся прямо у ворот детдома.

– Теперь понятно, почему я его не заметил. И не подумал бы, что этот сарайчик – архив, – удивлялась я.

– Это место вообще никто не замечает.

– А сколько тебе лет? – спросила я у Кости, чтобы завязать с ним диалог, в конце которого намеревалась отблагодарить малыша, моего путеводителя. И на удивление услышала ответ: