Вива Вичка - Босиком через океан. Никтошка

– Я вам разрешаю выбрать только одну мягкую игрушку для сна. Только одну! И когда выберете, я её сначала постираю, и только потом вы будете с ней спать.

– Мама, – грустно надул губки младший.

– Да, мой хороший, что-то не так?

– Я не знаю, что выбрать: или крокодила моего нового, или тюленя, или акулу, или тигра, или собаку, или обезьянку, или… – младший, смеясь, спешил перечислить все его мягкие игрушки, но старший, видя, как мама восхищается и любуется чувством юмора младшего, быстро перебивая брата, сразу же постарался отвоевать мамино внимание:

– А я тоже не знаю, кого из трёх любимых осьминогов выбрать: маленького красного, среднего фиолетового или большего оранжевого, или…? – Ия обняла сынулей и, стараясь успокоить вспыхнувшие и разбуженные энергии, тихим бархатным голосом начала рассказывать.

– Мои дорогие, посмотрите, сколько у вас игрушек. Оглянитесь. Во всех комнатах, во всех шкафах! На всех полках, кроме книжных, слава Богу! Книги вы ещё читаете и музыкой, и спортом занимаетесь. Посмотрите, сколько у вас игрушек! Много? Или очень много? Или очень и очень много? Ну, кто первый ответит?

– Нет, просто много, – улыбаясь, сказал старший и добавил, – Но мы ведь любим игрушки!

– Да, мама, мы очень любим игрушки. Да, их много, – согласился младший и сразу же пожаловался, – Но у братишки их больше, чем у меня!

– Родные мои! Видите, сколько у вас игрушек! Вот столько игрушек было в магазине, когда однажды моя мама, забрав меня раньше из школы, в день моего рождения, привела меня в магазин детской одежды для девочек, чтобы купить мне красивое платье для выступления на академическом концерте в музыкальной школе и подарок ко дню рождения. Тогда я только перешла в седьмой класс и мне было всего лишь одиннадцать лет. Я была самой младшей в классе. Мои одноклассницы уже начинали красить губы и примерять мамины юбки и туфли. И моя мама сразу повела меня в отдел одежды, минуя отдел игрушек, в который только что привезли огромный гамак каких-то непонятных то ли мишек, то ли капитошек, то ли ещё каких-то зверушек.

Я вдруг выдернула руку мамы и остановилась возле этих новых непонятных мягких игрушек. На манеже было написано: «Никтошки»! Я прочитала ещё раз и начала так громко смеяться, что продавцы моментально подошли ко мне, что было большой редкостью в советское время. Вежливыми и обходительными в то время обычно были только покупатели, как бы даже заискивая и моля о покупке. Обычным гражданам продавцы не спешили угождать и предлагать товар, а зачастую даже просто прятались в подсобках, когда почти не было народа в магазинах и вешали табличку: «ушла на перерыв» или «технический учёт».

Так вот, внимательно посмотрев на горку Никтошек в манеже, мне очень захотелось выбрать самого лучшего из всех Никтошек. Все они были такими кругленькими, светло-коричневыми и с жёлтым, как солнышко, личиком. У них не было шеи, а круглые лица сразу сливались с симпатичными и мягкими животиками. Размер Никтошки был с голову взрослого ребенка. Округлённые ручки и ножки вместе с ушками торчали в разные стороны. Я внимательно брала один за одним этих Никтошек, рассматривала их со всех сторон, недолго держала каждого из них в руках, как будто что-то хотела почувствовать. Продавец и мама долго переглядывались. После продолжительной паузы в пять минут грубая продавщица нервно выкрикнула:

– Ну что можно выбирать из одинаковых игрушек!?

Я, наконец, нашла самого лучшего, своего Никтошку и, с чувством выполненного долга, как будто совершила что-то важное в своей жизни, обняла его, и даже поцеловала.

– Я думала, у тебя уже прошло детство, – с какой-то грустью заметила мама. И добавила: – Вот это и будет твой подарок на день рождения, вместо платья, – а после с любопытством посмотрела на меня, ожидая, что я начну, как обычно, пользоваться своим «красноречием», настоятельно выпрашивать купить платье, туфли и красивое белоснежное детско-юношеское бельё.

– Отличный подарок! Мне очень нравится! Теперь я буду с ним спать! – сказала я.

– Как спать?! – мама вдруг сразу же добавила, чуть не крича от отчаяния, – А платье? А туфли? А? Ты же никогда не любила спать с игрушками, Ия!

– Теперь буду любить. Теперь у меня есть мой Никтошка! – я изо всех сил старалась убедить маму.

И вы знаете, мои солнышки, я так сильно его полюбила…

Вдруг Ия затихла, заметив, что сыночки уже давно спали, крепко обнимая свои игрушки. Младший прижал своего огромного крокодила, забравшись на него верхом. Старшенький же подложил под голову среднего фиолетового осьминога. Сыновья спали сладко, и Ия на минуту прилегла с ними, наслаждаясь детскими воспоминаниями…

На следующее утро Ия носилась по дому: с нижнего этажа на верхний, нервно собираясь и спеша успеть «обратно и туда». Внутри всё поднималось вверх и вниз, как на качелях. Её тело и руки сами по себе собирали чемоданы, а внутренний голос монотонно повторял один и тот же вопрос: ехать или не ехать, и что же делать?

– Надо позвонить ещё раз гадалке, – подумала она про себя, – Что-то в последнее время она даёт какую-то противоречивую информацию, – продолжала рассуждать Ия уже вслух, – Постоянно оправдывается. И почему Лили всё время повторяет, что у неё не работает телефон. Может, она хочет больше денег и не может просто попросить? Но как же теперь узнать, надо или не надо ехать?

Ия всё чаще и чаще ставила под сомнение необходимость поездки, начиная искать варианты решения проблемы на месте.

– Когда же лучше брать билет? – она, наконец, дозвонилась гадалке и стала бомбить её вопросами.

– Бери прямо сейчас и поезжай завтра же! – не дожидаясь вопроса, выпалила Лили.

– Завтра? Я же не готова! Это невозможно!

– Завтра хороший день!

– А он? А он будет рад? Помните, я рассказывала о нём…

– Кто он? Где твой муж? Он сейчас всё слышит?

– Да никто нас не слышит! Не волнуйтесь! Я звоню с его телефона! – шёпотом добавила Ия, оглядываясь.

– Теперь слушай меня внимательно! Ты поедешь на его родину или сразу к себе?

– Я ещё не знаю! Знаю только, что мне нужно «обратно и туда»! Может, всех привезти и оставить в Бейруте, и там полечить зубы, а потом самой – куда надо… Что скажете? Ехать?

– Одно скажу: зубы надо лечить. Запустишь – будет хуже. Там у тебя очень серьёзное может случится, если вовремя не вылечишься.

– Правда? А я, честно говоря, пока боли такой острой и не чувствую. Вы это видите? Правда, серьёзное? Так что? Надо ехать обязательно?

– Говорю тебе: с зубами нельзя шутить. Если тебе очень надо, конечно, поезжай! Ничего страшного там не намечается. Всё в порядке будет в пути. Все будут живы и здоровы. Всё, мне некогда, извини.

После разговора легче не стало. Ия по-прежнему колебалась. Разум призывал решить проблему. Ия чувствовала, как некая сила поднимала её и тянула «обратно и туда»…