Дмитрий Жданов - Слабый пол

На столе был завал из карандашей и черных гелевых ручек, а еще сотни листов с какими-то набросками. Я мельком взглянул на них и увидел рисунки обнаженных женщин.

– Положи меня и уходи, – сказала она.

– Ты рисуешь?

– Не твое дело.

– Это здорово! Можно взглянуть? – Я взял несколько рисунков в руки и начал их рассматривать.

– Слушай, ты, кажется, забыл коляску в подъезде. – Я посмотрел на ее лицо, она готова была сожрать меня прямо сейчас. Глаза на половину спрятались под опущенные брови, а раздутые ноздри слегка дрожали на выдохе. Злилась, что я увидел ее работы, которых она, возможно, стесняется. Я решил, что не нужно действовать ей на нервы, и пошел за коляской. На секунду мой взгляд остановился на стене, у которой стояла кровать, она была увешана медалями и грамотами пяти- и десятилетней давности. Те, которые я успел прочесть, принадлежали Инне и были вручены за победы в танцевальных конкурсах.

Я молча вышел за коляской.

– Тебе нужно что-то покушать? – спросил я Инну, вернувшись из подъезда. Дверь в ее комнату была закрыта, я постучался и спросил разрешения войти.

– Нет, я не хочу есть и хочу побыть одна.

– Хорошо, если потребуется моя помощь, то я буду в комнате.

Инна больше не выходила из комнаты, а я не приставал к ней с расспросами. Зачем я вообще тут нужен? С тем же успехом Марго могла погулять с ней перед парами, помочь подняться обратно и оставить сидеть ее одну в комнате. Если она действительно захочет совершить самоубийство, то тут и я буду бессилен. Впрочем, какая бы сложная она ни была, не похоже, чтобы у нее в голове были мысли о смерти.

Когда вернулась Светлана Борисовна, мне совершенно нечего было ей сказать. Я хотел еще раз поговорить с ней о том, нужна ли сиделка ее дочери и, может, было бы лучше, если бы Светлана доверилась Инне и дала некоторую самостоятельность ей. Но одна мысль о том, что мне платили и платили большие деньги, заставляла меня заткнуться.

Все, что я сказал Светлане, это что мне пока тяжело наладить с Инной контакт. Рассказал, как мы погуляли вместе с Ритой в парке. И сказал, что Инна провела весь остаток дня одна в комнате.

– Она ела? – спросила меня Светлана, внимательно выслушав мой рассказ.

– Только завтракала, я предлагал ей несколько раз, но она отказывает. Пока что все не совсем гладко, но мы будем с ней работать.

– Дайте ей время, она тяжело адаптируется к новым людям.

Светлана Борисовна подошла к двери и тихонько в нее постучала:

– Дочь, это я, с тобой все хорошо? Тебя не обижали?

– Нет, все нормально, – сухо ответила Инна.

– Что ж, хорошо.

– Не переживайте, вы ни разу не позвонили мне, а моя дочь цела, это уже дорогого стоит. Возьмите деньги и идите домой, я сама все сделаю. Приходите завтра в восемь. Меня не будет, и Марго тоже, возьмите ключи, я предупрежу Инну, что вы придете.

– Хорошо, Светлана Борисовна, до свидания.

– Давайте просто Светлана.

– Хорошо, – ответил я, улыбнулся и, кивнув головой, вышел в подъезд.

На следующий день проблемой для меня стала входная дверь. Покрутив ключ в замке в обе стороны и безрезультатно дергая ручку, я понял, что она заперта с обратной стороны.

Я начал колотить по двери кулаками и звонить в звонок. В голову полезли самые ужасные мысли: я представил, как Инна в ванне вскрывает себе вены или, нажравшись таблеток, блюет на кухне. Я сразу оправдал Светлану Борисовну и понял, что ее беспокойство было не беспочвенным. Барабаня изо всех сил по двери, я заставил выйти из квартиры соседку, старую бабушку, неодобрительно посмотревшую на меня и пригрозившую вызвать ментов. Бабушку я, конечно, послал куда подальше, но вот вызвать наряд МЧС показалось мне весьма логичным. Когда я уже набрал номер и со мной связался диспетчер, Инна из-за закрытой двери тихо спросила:

– Антон, это ты?

– Да, Инн, слушай, я почему-то не могу открыть дверь, ты не отопрешь мне?

– Нет.

– Почему? – Смешанные чувства пробежали мурашками по всему телу. Я успокоился, узнав, что с ней все в порядке, и, видимо, она не собиралась сегодня умирать. Но я был сильно зол на нее за то, что вот уже пятнадцать минут я воевал с ее дверью, а она даже слова не могла сказать.

– Потому что ты не нужен мне, я и без тебя хорошо справлюсь.

– Если бы это было так, меня бы не наняли на эту работу.

– А не пошел бы ты, Антон, в жопу?!

– Инна, не глупи, впусти меня. – Ответа не последовало. Я еще несколько минут безрезультатно барабанил в дверь, крича ее имя. Все было тщетно. «Вот сука-то!» – подумал я про себя и пошел на улицу.

Во дворе я сел на лавку и, закурив, начал думать, что делать дальше. Оставлять ее одну было невозможно. Во-первых, мне платили за то, что я нахожусь рядом с ней, а во-вторых, я слишком мало ее знал и все же боялся, что она действительно может что-то сделать с собой.

На улице стояла такая же погода, как и вчера. Душно, но не солнечно, поднимался прохладный ветерок, чувствовалось, что скоро начнется дождь. Я расстегнул олимпийку и посмотрел на небо. Сплошная серая масса, одна огромная туча, готовая в любой момент обрушиться ливнем. С неба я перевел взгляд на окна ее дома и попытался найти балкон их квартиры. Они жили на углу дома, а балкон из кирпичной кладки уходил вглубь здания и не был застеклен. Представляя в голове планировку квартиры, я понял, что этот балкон выходит из Инниной комнаты.

Мне пришла бредовая идея.

Без труда забравшись на козырек подъезда, я оглянулся, чтобы удостовериться в отсутствии людей. Проверив на прочность водосточную трубу, идущую практически впритык к балконам, я начал подниматься по ней, стараясь не разглядывать, как прочно она крепится к стене, и не смотреть вниз. Добравшись до четвертого этажа, я уцепился за балкон сначала одной рукой, потом, нащупав ногой хрупкую опору, резким выпадом оказался с обратной стороны стены.

Я отряхнулся с мыслями, зачем я это делаю. Посмотрел вниз, чтобы оценить высоту, на которую забрался. Меня охватило чувство радости от совершенного мною безумного поступка. Такое чувство всегда настигает, когда делаешь что-то безобидное, но совершенно неразумное.

Прижавшись лбом к стеклу, я начал рассматривать, что делает Инна в комнате. Она сидела за компьютером и что-то быстро набирала на клавиатуре. «Наверное, учится», – подумал я. Первые капли дождя упали мне на плечо, оставаться на улице больше не хотелось, я постучал в окно. Инна сильно испугалась, от неожиданности ее передернуло. Она не сразу поняла, что происходит. Внимательно всматриваясь в окно и наконец увидав меня, она округлила глаза и без того огромные – теперь они, казалось, занимали пол-лица. Я постучал еще раз и крикнул ей, чтобы она открыла дверь. Инна показала средний палец и неуклюже задвинула шторы. Я остался сидеть на балконе среди кучи старых банок и непонятного хлама. Расстелив себе постель из каких-то тряпок и усевшись поудобнее, я закурил. Что дальше?