Константин Крюгер - Карта памяти. Рассказки из прошлой жизни

К «Алхимику» «на провед» из Волгограда периодически наезжала Гурзуфская «любовь», теперь разместившаяся в одной из комнат квартиры, а ко мне в гости регулярно забегала подружка юности Надежда, товаровед из нашего «Гастронома».

Эдуардик в течение продолжительного периода поддерживал «романтические» отношения с продавщицей нашего винного отдела Галиной, трудившейся вместе с золовкой на условиях солидарной материальной ответственности.

В те годы совместная работа родственников в прибыльной торговле являлась нормальным явлением (в районной рюмочной на Симоновском Валу заправляли свекровь с невесткой): все деньги в общий семейный карман.

После того, как разбитной тандем уволили из магазина по самой неприятной для торгашей статье – «по недоверию», пара веселушек перебралась на Коломенскую в пункт приёма стеклотары. Правда, к августу отношения между «Родственником» и его зазнобой утратили прежний накал, но приятельская составляющая сохранилась. Причиной разлада явилось недавнее «товарищеское недоразумение», когда Эдик едва не убил мужа своей пассии. Тот долго лежал в реанимации на грани жизни и смерти, и, к счастью, выкарабкался, но длительное ожидание последствий изрядно подточило нервную систему «Родственника».

День мужской троицы начинался с автобусной поездки на улицу Новинки, где притулилось приземистое одноэтажное здание с большим огороженным задним двором. Несмотря на то, что по вывешенному при входе расписанию «приёмка» начиналась с 9 утра, уже в полвосьмого жизнь внутри заведения кипела вовсю. Добровольные помощники – бойцы за «соточку» – сортировали сданную накануне стеклотару, выуживая перед этим из винных бутылок продавленные внутрь пробки при помощи немудрёного, напоминающего гарроту (из струны и деревянных ручек), изобретения. Женский тандем всегда радостно встречал, предлагал чай-кофе и для поправки здоровья отпускал из-под полы с небольшой наценкой пару-тройку бутылок сухого вина, хранящихся в товарных количествах в глубине тарного склада.

Вернувшись домой и позавтракав традиционной, приготовленной хозяйственным Эдуардиком яичницей, мы определялись с программой на день. Диапазон плановых развлечений не отличался широтой. Как правило, досуг продолжали в пивном баре «Клешня» на Абельмановке, где «халдеем» трудился Вова «Дзержинец», мой товарищ по детскому саду. Обильное употребление ячменного напитка переходило в плотный обед: из соседней «Шашлычной» Вова подтаскивал разнообразные блюда кавказской кухни, вкушаемые с большим аппетитом под «пшеничное» вино, приносимое всё тем же официантом.

После продолжительной трапезы пути расходились: Мишка возвращался домой праздновать любовь с волгоградской гостьей, а мы с «Родственником», чаще всего, направлялись на работу к его бывшей жене на Даниловку.

По соседству с рынком в многоэтажном угловом доме №72, протянувшимся на целый квартал вдоль Люсиновской улицы, один подъезд занимала ведомственная гостиница ВЦСПС. Светлана служила в ней администратором и занималась вопросами заселения гостей, регулярно приезжавших в Москву на профсоюзные пленумы и курсы повышения. В остальное время «отель» пустовал, и Светка на свой страх и риск и, естественно, «мимо кассы» заполняла номера остро в них нуждающимися гостями столицы.

Тем летом у неё, как раз, завязались долгоиграющие отношения с коммерсантами из дружеского Вьетнама. Иноземные купцы привозили всё подряд: от ювелирки из речного жемчуга, часов и поделок из ценных пород дерева, а также других изделий народных промыслов до контрафактной одежды и сумок элитных брендов производства бурно развивающейся лёгкой промышленности Юго-Восточной Азии. Гостеприимная «хозяйка» выторговала право «первой руки» и «снимала сливки» с завозимых товаров, которые отдавала когда-то любимому мужу для реализации, предварительно оговорив свою долю.

Напарник обладал потрясающим напором продажника и неисчислимым количеством знакомых, постоянно желающих удовлетворить свою жажду потребления. Чем только мы с Эдуардиком не торговали – диапазон вьетнамской продукции неуклонно расширялся, и уже к 5—6 часам каждого дня от «четвертака» до «полтинника» наваривали без каких-либо затруднений.

Кураж у «Родственника» зашкаливал, я не отставал, и вечер мы, как правило, продолжали в центральном районном ресторане на Автозаводской. Туда же подтягивались Мишка с подружкой, и, воссоединившись, мы совмещали ужин с весельем допоздна в компании приятелей, завсегдатаев «Огонька». Оттуда я, обычно, ехал ночевать к Надежде на Каширку, а приятели отправлялись в мою квартиру продолжать праздник.

Эпизодически, по дороге домой на улицу Трофимова, к весёлой компании в «Огоньке» присоединялась Людка, ещё одна знакомая из далёкой юности. Она трудилась в «Берёзке» на Ферсмана и заруливала в ресторан развеяться после вечерней смены. Пышная платиновая блондинка, Людмила не оставляла равнодушным ни одного восточного негоцианта, и на Автозаводских аборигенов смотрела свысока. Много лет назад я познакомил тогда ещё совсем молоденькую красотку с абхазскими родственниками жены, которые очень серьёзно подошли к выполнению плана инвалютного магазина. В процессе делового сотрудничества один из Сухумских джигитов осчастливил Людку мечтой всей жизни – автомобилем, а затем и ребёнком. Приезжая в Москву на закупки, он проживал в своей московской квартире, расположенной в доме около Велозаводского рынка, известного всему району как «Слава Труду», согласно огромным светящимся буквам над фасадом. На период «командировки» Людка с сыном перебирались на жительство к Гиви, а остальное время выступала в роли «соломенной вдовы» в родительской квартире в обществе папы – отставника.

В зависимости от настроения, Людмила, будучи вполне половозрелой и любвеобильной особой, не связанной узами брака, иногда ночевала у нас, предварительно предупредив строгого отца. Истосковавшееся без Гиви тело она доверяла тому из троицы, кто на предстоящую ночь оставался без дамы. Рано утром обстоятельная продавщица готовила на всех фундаментальный завтрак из двух блюд и отбывала на вахту за валютный прилавок.

В один из дней дома меня ожидала неожиданная встреча. Вернувшись после утреннего визита на Коломенскую, я застал в квартире бывшего одноклассника Вову «Диверсанта», заядлого болельщика «Торпедо». Он приехал на стадион незадолго до начала матча, держа в уме заскочить по-быстрому к старому школьному другу. На удачу позвонив в дверь, он хотя и был несколько удивлён видом «неглиже» открывшей ему неизвестной симпатичной девушки, но на приглашение войти откликнулся с удовольствием.