Игорь Англер - Слышащий сердце. 3

– Мне есть что ответить. И, если общество созрело и уполномочено, у меня имеются очень интересные предложения, – спокойно отреагировал Евгений, повернув голову к окну, чтобы рассмотреть «Суперсиву» 19 19 Финский супермаркет в Петербурге. и, может быть, увидеть свой бывший дом на Яхтенной.

– Как у тебя, Юра, с новыми документами? – поменял тему разговора Евгений.

– Сработало, как ты и говорил. Не без смазки, конечно, но всё получилось. Съездил к матери в Псковскую область, прописался, в районном суде поменял фамилию на её девичью.

– Какую?

– Я теперь Красилин, Юрий Алексеевич Красилин! – не без самодовольства ответил Битюг.

– Погоняло тоже сменил? Погоди, угадаю… Маляр? Или Красава?

– Ну и с-с-сука ты, Женя! Это короны у нас некрепко на бошках сидят, а клички до конца жизни, – усмехнулся Битюг. – Но подколка зачётная!

Крузер резко затормозил в метре от бампера паджеро. Парни вышли и с минуту смотрели на пролетавшие по трассе автомашины. Битюг опустил стекло и приказал одному бойцу сходить и проверить, нет ли у придорожного магазина кого-либо подозрительного.

– А то мы с Евгением запи… пиликали длинную оперу и назад почти не глядели! С приездом, французский турист! Узнаёшь нашу нору? – Битюг повернулся к Жене. – Памятное местечко, да? Как и мастерские в ИТУ-16.

– Только покомфортнее. А здесь накормят? – Евгений вылез из машины и втянул в себя медовый запах сосняка.

– Всё будет по высшему разряду! Ведь кого встречаем? Консильери самого Эстета! – на крыльце стояли одетые, как будто собрались в филармонию, Константин Фёдорович по кличке Шут и Денис Иванович, он же Крематорий. Внешне они, как и их клички, были полными антиподами, хотя оба были выбриты наголо. Константин Фёдорович всегда улыбался, даже когда ругался. Особенно зловеще выглядели в его исполнении угрозы с улыбочкой и нахальными умными глазами. В общем, натуральный клоун. Крематорий был здоров, как медбрат в психушке для буйных. Мощные мускулистые руки были в сплошных наколках. Похоже, что всё его огромное, под два метра, тело было в татуировках, потому что даже горло опоясывала перепутанная колючая проволока. А отсутствующий взгляд холодных серых глаз палача никому радости в жизни не сулил – отсюда такое мрачное погоняло.

«В тот вечер они тоже нарядились! С платочками в кармашках! – вспомнил Евгений, поднимаясь по ступенькам. – Сейчас какой сюрприз меня ждёт?»

– Извини, что без хрустальной рюмки на серебряном подносе, ибо эстетов среди нас не осталось, а шутники ещё найдутся! – продолжал хохмить с подтекстом Крематорий.

– Да ладно тебе пугать дорогого гостя. Посторонись, не загораживай вход. Что мы торчим на улице? Мы же, Женя, такую поляну накрыли – закачаешься! – и Шут, отойдя в сторону, театральным жестом пригласил Евгения в дом.

Стол в гостиной, где Женя впервые увидел Жанну, был накрыт с настоящим размахом. Русские бандиты, как и итальянские мафиози, отлично понимали, что их деловой разговор, как горная река, непредсказуем и может завернуть куда угодно: и на свадьбу, и на похороны. Но и то и другое – отличный повод вкусно покушать и крепко выпить. Поэтому на жратву гангстеры, откуда бы они ни были, никогда не скупятся – нет смысла самим себе портить жизнь.

И Евгений был точно уверен в одном: поест он здесь лучше, чем в любом ресторане, а дальше как повезёт. За обедом все были заняты разносолами и водкой, заполняя паузы между пиратскими тостами рассказами и байками, тем более что их за три года накопилось достаточно. Наконец со стола убрали, оставив только графин с водкой, стопки и чёрную икру.

– Ну-с, поговорим о деле? – начал главный разговор Шут. – Вы там, во Франции, разве не чувствовали, как обчество за вас переживает? Мы прям не ожидали, что Эстет такой толстокожий. Да, Крематорий?

– А как же ностальгия по России? – саркастически поинтересовался Денис Иванович.

Евгений, догадываясь, куда клонят авторитеты, решил перевести разговор с жаргонного на цивильный лад. Он не стал употреблять клички, а обратился подчёркнуто вежливо, по имени-отчеству.

– Константин Фёдорович, Денис Иванович… (После паузы.) Юра, три года не срок, чтобы заскучать. Дело новое. Заграница как минное поле… И письмо вам не напишешь со всеми подробностями. Если проблема только в отсутствии информации, то я здесь для того, чтобы дать вам полный отчёт. Ведь доверие между нами осталось, так? Три года. И не такие сроки мотали раздельно, наверное!

Евгений наклонился к кожаному портфелю и достал из него пачку документов.

– Прямо как тома уголовного дела! – пошутил Крематорий.

– Осталось приговор заслушать! – вторил ему Шут.

– Не всё так мрачно. Вот смотрите, – Евгений эффектно, веером, словно колоду карт, разбросал бумаги на столе. – Здесь выписка из банка в Люксембурге. Счёт номерной, секретный. Кредитные карты, тоже номерные, лежат там же в ячейке. Ваши ключи, – Евгений аккуратно пододвинул их ближе к авторитетам.

Люстра удачно блеснула своим хрусталём в жёлтом металле.

– Чё, неужели золотые? – удивился Крематорий.

– Эстет, сука, во всём эстет! Знает, как подъехать! – вполне дружелюбно прокомментировал Шут.

– Оригинальные банковские, – Евгений раскрыл ладонь. – Запасные из никеля я себе оставлю как консильери.

– Ты, Женечка, что-то про банковскую выписку говорил, – Шут ловко выдернул из кучи бумаг нужную. – Сколько-сколько здесь?! Крематорий, посмотри! У меня от волнения аж очки запотели!

– Всю братву тамбовскую можно уложить в мавзолей из уральского малахита рядом с Лениным! Казанских рядком – вдоль Кремлёвской стены. А уралмашевцев поставить навечно в почётный караул! – присвистнул Крематорий, закончив водить пальцем по бесконечным нулям после первой, но тоже красивой цифры.

– Работает схема так… – Евгений положил левую руку на толстый устав с учредительным договором: – … имеет несколько участников, в том числе и вас в лице траста, – рука Евгения перешла на другую стопку. – Ежеквартально фонд автоматом перечисляет десять процентов трасту, а тот транзитом в банк на ваши номерные счета. На них суммарно где-то десятка. Это наш вклад на нужды общества. Хоть завтра летите, снимайте нал и гуляйте в Монако. Дополнительные пятнадцать процентов зарезервированы за трастом на отдельном счёте фонда.

– А там сколько?! – дёрнул кадыком Крематорий.

– Восемнадцать лямов в долларах, – буднично ответил Евгений. – Вот о них и будет наш разговор. Денис Иванович, Константин Фёдорович, прошу ещё раз посмотреть все документы и убедиться в их подлинности. Адрес банка или мой французский телефон нужно запомнить наизусть. Количество денег запоминать не надо, через месяц будет другая сумма. Документы я назад не повезу, а сожгу при вас в камине.