Еркегали - Все – в одном. Книга основана на реальных событиях, но не имеет с ними ничего общего

Однажды Сатыбай приехал к Нурбике и сообщил:

– Родители нашли мне девушку, хотят, чтоб я на ней женился…

Нурбике почувствовала, как к лицу прилила кровь. Злость накрыла ее с головой:

– Ну так иди и женись!!! – не дала продолжить девушка.

– Иди, зачем пришел сюда?!?

– Дай договорить. Я не собираюсь этого…

– Иди к своей девке, желаю вам счастья! – и залепила пощечину.

– Ах, так! Ну и пойду, и женюсь! – произнес юноша.

Горячая голова плохой советчик. Он действительно женился на девушке, которую не то что не любил, но даже никогда не видел. Прожили они недолго. Сатыбай внимательно следил за судьбой своей возлюбленной и когда узнал, что она получила направление на предприятие со страшным названием «Гинзолото», сильно занервничал. Он приложил много усилий, чтобы узнать, где находится это предприятие. Никто ничего не знал или не хотел говорить. Наконец, почти шепотом, ему сообщили завод находится в Иркутске. Сердце практически остановилось, тянуть дальше было нельзя. Он развелся и сделал предложение той, которую действительно любил. Она, для приличия, подумала некоторое время, решив его помучить. Пока дева думу думала, молодой человек извелся сам и извел всех родных, родители вообще боялись попадаться ему на глаза. Каждый день он дежурил у ворот ее дома. Девушка же, хмыкнув, проходила мимо, не говоря ни слова. В последний момент, когда он уже готов был пойти на крайние меры, согласие было получено. Свадьбу справили шикарно, вино и водка лились рекой – на двадцать человек было аж две бутылки водки и три бутылки вина, на столе стояли бутерброды с колбасой – невиданная роскошь по тем временам. Нурбике переехала в дом мужа, там их встретила маленькая сухая старушка с палочкой, которая тем не менее передвигалась достаточно быстро и никогда не сидела на одном месте. Это была мать Сатыбая. Девушка тяжело адаптировалась к новой обстановке. Она привыкла жить в городе в общежитии, даже к родной матери приезжала не часто. Когда сели обедать, свекровь подвинула чашку с маслом сыну, он в свою очередь подал ее жене. Нурбике психанула, встала из-за стола и пошла к себе в комнату.

– Сынок, поговори с ней, узнай, что случилось, – попросил Хасен.

– Хорошо, пап, – ответил Сатыбай.

Пройдя в комнату, он спросил:

– Что случилось? Ты почему ушла?

– Мне не понятны эти церемонии: зачем постоянно передвигать чашку туда-сюда? Что за выходки?

– Это не выходки! Это элементарное выказывание уважения и заботы! А то, что ты встала из-за стола – вот это выходки! – Сорвался на крик мужчина.

Все закончилось ссорой. Откуда девушке, которая фактически ушла из дома в четырнадцать лет, знать тонкости семейной жизни. И это был не единственный конфуз. Как-то раз собрались гости. Накрыв на стол и посидев за ним некоторое время, невестка покинула его, удалившись к себе, – решив, что главное сделано и теперь она может пойти отдохнуть. Гости переглянулись. Когда они разошлись, снова разгорелся вселенского масштаба скандал. Неизвестно, чем бы все закончилось, но молодой семье помогло государство: на работе мужа выделили дом, куда они и переехали.

Началась война. Сатыбай пошел в военкомат, но ему объяснили: работа на таком объекте, как железная дорога, является более важной, чем еще один неопытный солдат, и отправили домой.

Нурбике пыталась заниматься домашним хозяйством, к ним переехала Галина -ее дальняя родственница. Муж на работе получал спецпаек – она не знала, что с ним делать. Там были американские консервы, сухофрукты, варенье, мешками крупы, мука и т. п. На двоих слишком много, большую часть раздавали соседям. К тому же молодая хозяйка, в отличии от своей матери, не умела готовить – привыкла питаться в столовой. Чтоб приготовить то или иное блюдо, бегала к соседкам и молча смотрела, что да как. Показательным является случай: когда был приготовлен суп, дождалась мужа, накрыла на стол. Он стал есть и хвалить хозяйку, говорил, что все очень вкусно. Она присоединилась к трапезе, зачерпнула ложкой и отправила в рот. Но не смогла проглотить – еда была невероятно соленой! К чести супруга – нужно отметить это его качество – он никогда, ни разу за всю свою жизнь не критиковал еду, которую готовила любимая. Постепенно быт наладился, жена научилась более-менее сносно вести хозяйство. Ближе к зиме им выделили уголь и дрова. Проблема была в том, что ни Сатыбай – младший сын в семье, ни она – единственная избалованная дочь, не умели разжигать угольную печь. Они сложили уголь в печь, сверху накидали дров взяли спички и долго крутились около печи. Дрова сгорали, а уголь никак не хотел разгораться…

Нургазы в память о своем отчиме, который приютил их с матерью, когда ему было всего десять месяцев и воспитал как своего родного сына, взял фамилию Касабулатов. Он выучился на сапожника, устроился на фабрику и стал отличным мастером. Люди прослышав о хорошем сапожнике, приходили к нему, шили обувь на заказ. Заказы приходилось делать на дому, после работы, и это приносило неплохие деньги. Иногда, когда у заказчиков не было наличности, они могли расплатиться продуктами: мясом, мукой, маслом или чем-нибудь еще. Женился на девушке по имени Макфуза, татарке, приехавшей сюда с семьей из Башкирии. У них родились четыре ребенка: две дочери – Марзия и Амангайша, и два сына – Бахтияр и Мухамедсадык. Правда, отец хотел назвать сына Сакубай, но Макфуза, когда шла получать метрику, проходила мимо мечети, и в этот момент из нее послышалось пение азана 14. Решив, что это знак, назвала его Мухамедсадык. Естественно разгорелся страшный скандал. Отец стал называть сына Сакубай. Когда Сакубаю исполнилось шесть лет, Нургазы ушел на войну. Вскоре вернулся, поскольку его ранило и оторвало три пальца. Вернувшись с фронта, устроился на свою старую работу. Макфуза вдруг стала закатывать скандалы, до нее доходили слухи о его изменах, Нургазы сначала отшучивался, потом стал объяснять, что ничего подобного не было. Жена же, видя, что мужчин не хватает, охотно верила рассказам «доброжелательниц». Дошло до того, что она стала приходить к нему на работу, дабы проконтролировать его, расспрашивала коллег о том, что он делает, куда ходит. Не выдержав такой обстановки, Нургазы попросился на передовую. Ему отказали, но на следующий день пошел еще раз, потом еще, и еще, и еще. В конце концов, добился отправки на фронт, и вскоре погиб. Его похоронили в братской могиле около села Куракинское, под Орлом. Макфуза, чувствуя свою вину перед мужем, стала называть Мухамедсадыка Сакубай. После ухода Нургазы жизнь стала невероятно тяжелой, еды катастрофически не хватало. Матери, чтобы прокормить детей, пришлось по ночам, тайком, ходить на поле с пшеницей, за десять километров и собирать колоски. Хорошо, если удавалось насобирать одну-две горсти пшеницы. Придя домой, поджарив зерна на сковороде, раскидывала их по шубе из овчины. Дети кидались к ней, собирали по зернышку и закидывали в рот. Так она пыталась сохранить их желудки от резкого переедания. Ни одна ночь в то время не прошла без слез. Она кляла себя за свое отношение к Нургазы, которое вынудило его уйти. Каждый день она думала о том, что пусть бы он был рядом, ведь ничего из того, что о нем говорили, так и не подтвердилось. Да даже если бы это было правдой – знай она тогда, как повернется дело, она бы окружила его заботой и лаской, она бы стала самой любящей женой, она бы… Но было слишком поздно. Помощь пришла, откуда ее никто не ждал. Сакубай оказался очень смышленым мальчиком, и, пойдя в школу, стал заниматься «коммерцией». Коммерческая деятельность заключалась в том, что он делал домашние задания детям, из более-менее зажиточных семей, а они, в свою очередь, отдавали ему свои обеды: кто яйцо, кто бутерброды, кто куриную ножку. Вечером, придя домой, отдавал все это маме. Она же, в свою очередь, разделив гостинцы на равные порции, отдавала детям. Пока они ели, мать смотрела на них из другой комнаты и потихоньку плакала.