Еркегали - Все – в одном. Книга основана на реальных событиях, но не имеет с ними ничего общего

В военкомате Ахметкали собирались отправить на летные курсы. Но узнав, что придется учиться шесть месяцев, он добился перевода в пехоту – боялся, что не успеет повоевать. Тогда он не знал – это начало самой кровавой войны в истории…

Сначала приехали в Алма-Ату, там чего-то ждали, потом поехали дальше. По дороге были ссоры, заводились знакомства, молодые люди легко относились к своему положению – они были уверены, что быстро и играючи одолеют противника. Многие из них – охотники, участники соревнований по стрельбе. Приехав на передовую, сразу же получили команду атаковать и захватить вражеские укрепления. Он помнит – как бежали, как кричали: «ураа!!!», как увидел полусидящего в окопе немецкого солдата, у которого, по всей видимости, закончились патроны. Ему подумалось тогда: совсем молодой, на вид младше меня. Он навел на него свое оружие, солдатик прикрыл лицо руками. Пальцы не слушались – указательный трясся, словно в лихорадке, остальные сжали оружие так, что казалось еще чуть – чуть и приклад и все остальное разлетится в щепки. Не смог нажать на курок – стрелять в человека совсем не то, что стрелять в дичь. Пауза затянулась. Светловолосый парень усилием воли оторвал руки от лица и взглянул в глаза врагу, который должен был его убить, сердце рвалось из груди, руки и ноги тряслись. Как ни пытался он унять дрожь, она его не покидала. Все это длилось секунд десять – пятнадцать, но обоим эти секунды показались вечностью. И тут советский солдат не выдержал, кивнул: мол, беги – я тебя не трону. Немец не стал медлить и побежал, догоняя отступивших товарищей. Ахметкали спрыгнул в окоп, ноги подкосились, его состояние было ничуть не лучше, чем у отпущенного. Было такое ощущение, будто он постарел лет на сорок, и не потому что шел в атаку, а из-за того, что едва не убил человека.

– Я все видел, – услышал он над головой.

– А-а-а, Саня. Ну, так доложи куда следует.

– Не доложу, я сам не смог выстрелить. Оказывается, стрелять в человека не так просто, а я думал, вернусь домой героем…

– Не переживай, будет еще шанс.

– Слушай, тут такая грязь, а сапоги у них начищены до блеска. А посмотри на того, – кивнул он в сторону, – этот вообще, видимо, на кухне работал. Смотри, даже фартук снять не успел – он у него прямо белоснежный. Тебе это не кажется странным?

– Ну… – он не успел ответить

Тут они услышали крик:

– Танки по правому флангу!!!

Ахметкали почувствовал удар, как будто стукнули подушкой, все вокруг потемнело. Послышался паровозный гудок. Он гудел так громко, словно хотел просверлить мозг. К горлу подкатила тошнота. Открыв глаза, увидел Саню и своих товарищей. Все сидели либо лежали на земле. Без оружия.

– Где мы, Саня?

– Где-где? В плену!

– Как же так? А остальные куда подевались?

– Половина погибла, часть из оставшихся в живых здесь, другие отступили…

– Долго мы здесь?

– Не знаю, наверное, часа три.

Тут к ним шепотом обратился один из пленников:

– По команде лейтенанта бросаемся на ближайших «Гансов», забираем оружие, которое сможем и бежим в лес. Там скроемся. Все поняли?

– Да, – так же вполголоса ответили они.

– Хорошо, они еще документы не успели забрать, – пробормотал Санек.

Команда прозвучала громко, как пушечный выстрел – возможно, так показалось из-за контузии. Началась суматоха, завязалась потасовка. Обезоружив часть конвоиров, бросились в лес. Почти у самого леса Александра ранили. Товарищ оттащил его в чащу, прошли еще примерно пятьсот метров. Там сделали привал, в полной уверенности, что солдаты побоятся войти в лес. Разорвав нижнее белье, стали перевязывать раны. Но за ними была организована погоня. Фрицы шли шеренгой. Поскольку бежать не было возможности, они попытались спрятаться в кустах, за упавшим деревом. Солдаты приближались, Ахметкали сжал в руках пистолет и направил в сторону приближающегося врага. Шеренга шла бесконечно долго, наконец приблизилась почти вплотную. Стрелять значило погибнуть, поэтому надеясь на то, что их не заметят, парни не стреляли, ждали до последнего. Тут приятелей заметил солдат, замешкался. Узнал того, кто пощадил его утром. Приложив палец к губам, дал знак не шевелиться. Ему что-то кричали, он ответил потирая ногу так, будто она у него болела. Отряд прошел дальше. Когда он отошел на достаточное расстояние, новый друг кинул беглецам небольшой сверток, помахал рукой, улыбнулся и побежал догонять своих.

– Я не понял, что это было? Я, кроме слова Питер, ничего не понял. Видимо, его так зовут.

– Ну этот тот, которого я утром…

– Понятно. Хорошо, что ты его не того, не прибил – иначе нам бы несдобровать. Что там в свертке?

– Сейчас посмотрим. Вот папиросы, немного хлеба, спички. Наверное, это его паек.

– Ну что же, спасибо ему. Он сильно рисковал.

– Да, рисковал. Давай поищем, где схорониться, отдохнем, потом двинем к нашим. Друзья дождались ночи и стали продвигаться к своим. Когда пришли к окопам, там никого не оказалось. Углубившись в лес, пошли дальше. Под утро услышали русскую речь, пошли на голоса, предвкушая отдых. На поляне кто-то отдавал приказы.

– Подожди, у меня плохое предчувствие, – остановил друга Саня.

– Я разведаю и вернусь, а ты пока отдохни. Раненый закрыл глаза. Вот они с отцом работают в поле. Санек еще совсем маленький, тут появляется старшая сестра с кастрюлей в руках, что-то говорит, но ничего не понятно. Она сердится, подходит вплотную и начинает колотить возле уха по кастрюле поварешкой и так громко, словно гром гремит. Он не помнил, сколько спал – его разбудили выстрелы. Прибежал бледный приятель.

– Пошли дальше, здесь нельзя оставаться, найдем свой отряд.

– Что там случилось? На тебе лица нет!

– Они их расстреляли.

– Кого?

– Всех, кто с нами бежал. – Ахметкали почувствовал себя, как на той горе, с которой его сталкивали и точно так же хотелось плакать. И уже про себя подумал. – Надо идти, а куда?

– Немцы?

– Нет, наши. В нашей форме были. Приговор звучал примерно так: за трусость и измену родине…

– Бред! Какая измена?

Делать нечего, решили передвигаться ночью, в ту же сторону что и раньше. На третий день пути, уставшие и голодные, они увидели разрушенную деревню.

– Сейчас бы пожрать, у меня уже сил нет, – произнес Александр, – только здесь ничего не найдем.

– Почему ты так решил?

– Ну, так деревня же разрушена.

– Помнишь сказку, как в голодное время старик заставил намолотить солому с крыши?

– Некогда мне было сказки слушать. Я отцу в поле помогал, про что там?

– Мама мне ее рассказывала, когда учила читать и писать. Потом расскажу. – он вспомнил мать и слезы стали наворачиваться на глаза. Снова, как и всегда в тяжелые моменты, вспомнил наставления матери – мужчины не плачут. Он бы многое отдал, лишь бы еще раз увидеть ее, сейчас особенно сильно хотелось этого…