Игорь Михайлов - Вторник, №18 (37), декабрь 2022

Ночь сумбура. Трезвый взгляд на вещи, или Утро леднёвской казни

Все, как всегда, смеялись над анекдотами Кирилла. Все, кроме этого нового парня, которого привела Леднёва. Казалось, у него не было чувства юмора, ну или оно было, но где-то на уровне кончиков его пальцев.

Мы стояли рядом, спиной к барной стойке, лицом к Кириллу и нашим ребятам – я, Леднёва и между нами этот её новый поклонник, ну или кто он там ей был. (Она вообще мало в чём разбирается хорошо, а в парнях так точно ничего не соображает, то есть вообще. Каждый следующий – очередная слёзная ошибка.)

К бару всё время кто-то подходил и уходил с напитками, но посторонних среди них не было, так как для празднования своего дня рождения наш однокурсник Арсен Аданец закрыл популярный в городе молодёжный клаб «Запасной Выход», которым владел его отец. Всё было прикольно, пока во время нашего всеобщего хохота над анекдотами мне вдруг не показалось, что моего локтя кто-то легонечко касается. Раз, другой… Я обернулась, решив, что это происходит не случайно. И я была права. Это был он, леднёвский непонятно кто. Он не смеялся совсем. Он смотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, однако ничего не говорил. Но когда он в очередной раз нагло дотронулся до моей руки, я резко развернулась и, уставившись на него в упор, прошипела:

– Тебе чего?

Я посмотрела на Леднёву, мол, займись. Но ей было не до него. Она давилась со смеху. Ну не до такой же отрешённости в самом деле, чтобы забыть про того, с кем пришла? Хотя, конечно, не одна она была подвержена обаянию Кирилла. Не буду врать, у него даже старые анекдоты слушаются как новые. Вот чего-чего, а этого таланта у меня нет. И это не имеет отношения к моему чувству юмора. Мне кажется, я знаю все анекдоты на свете, но сама я их почти не рассказываю, ну или рассказываю, но не так, как Кирилл. Он их преподносит очень по-своему. По-особенному. Я думаю, что никто из наших ребят так азартно их рассказывать не умеет. Кирилла же я готова слушать часами и мне всегда будет смешно. Я вообще люблю смотреть на него, когда он разговаривает. Особенно люблю смотреть на его губы. Одним словом – смотреть ему в рот. Что я и делаю. Я бы так и продолжала смотреть на Кирилла, если бы не этот странный леднёвский мальчик.

– Хотел познакомиться, – ответил он.

– Леднёва ведь представила нас всех – «моя группа». Тебе что, мало?

– Да, мало. Она не назвала тебя.

– Значит, не надо было, – сказала я и, забрав с бара свой второй за вечер дисаронно со льдом, ушла к Кириллу.

Он сидел на высоком стуле перед небольшой сценой, в окружении наших ребят, и шпарил свои хохмы, пока молчала музыка. Он вполне мог бы их говорить и со сцены, так это было восхитительно. Мне жутко захотелось встать с Кириллом рядом, хотя бы для того, чтобы этот леднёвский парень отцепился. Но он как раз последовал за мной.

Я подошла к Кириллу и подставила ему своё лицо. Его крепкая рука рефлекторным движением обвила змеёй мою шею, и на моём носу отпечатались его губы. Ну почему на носу? Что за дурацкая манера? На нас смотрит вся группа… А мне так хочется быть его маленькой девочкой! Но не ребёнком же, в самом деле, а обычной современной студенткой меда, которая тоже может нормально целоваться в губы на виду у всех. Конечно, ничего особенного не случилось после наших с Кириллом объятий. Все по-прежнему хохотали над его анекдотами, и то, что он меня поцеловал, считалось в этот момент не главным. Где-то в глубине души мне было немножечко обидно, что наш поцелуй остался незамеченным, хотя я понимала, что мы с ним уже не свежая сенсация курса и к нашей паре привыкли – нас ведь постоянно видели вместе. Кирилл теперь был только со мной. Его бывшие остались в прошлом. Они были до меня, всё равно что их не было вовсе. Мы с ним уже больше месяца вместе, а этих девчонок и дух простыл. Ну где они сейчас? Нет их с нами. И вообще, они были не из нашей группы, а из параллельных. Мне кажется, что у нас с ним всё серьёзно, а что у него было с теми… меня не касается. Он мне нравится, возможно, я даже люблю его. А как его не любить? Он такой весь… правильный, что ли. Высокий, коротко стриженный, круто загорелый. А руки… Мускулатура так и прёт за пределы его чёрной футболки, аж хочется застрять в его руках навсегда. А тут нате вам, нарисовался этот леднёвский элемент.

– Кирилл, тебе что-то принести? – кокетливо спросила я, но так, чтобы мой преследователь услышал.

– Да, бэби, подкинь мне пепси. С меня хватит спиртного на сегодня, – голосом сознательного парня ответил Кирилл.

Я сделала глаза на леднёвского мальчика и направилась к стойке за пепси.

– Со льдом, – крикнул мне вслед Кирилл.

– Зна-ааа-ю-ууу, – певуче протянула я на ходу.

Тут опять хохот над очередной порцией юмора от Кирюши, и снова кончики пальцев этого… леднёвского некто у меня на теле.

– Ну что ещё? – дёрнув плечом, я откинула его руку. – Леднёва! – крикнула я, пытаясь привлечь её внимание. – Твой парень, кажется, заблудился.

– Не заблудился я вовсе! Демид. Ваш доброжелатель, – настойчиво продолжал он, идя за мной.

– Спасибо, не надо. У вас уже есть кому желать добра, – огрызнулась я, кивая на Леднёву.

– А разве запрещено желать добра кому-то ещё?

– Да, запрещено! Тем более что я не одна, как видите.

– Разве? – он криво усмехнулся и посмотрел так глубоко в мои глаза, что мне стало не по себе.

Проникновенно и нагло. Слишком откровенно, надо сказать. Не знаю, как там насчёт химии между нами, но физика в этот момент присутствовала точно – я ощутила лишние удары сердца.

– Дёмочка, ты много выпил? Поди сюда, – поманила его Леднёва, водружаясь своей широкой попой на барный стул.

– Я ещё вернусь, – бросил он мне, отходя к Леднёвой.

– Очень надо, – фыркнула я, развернувшись к барной стойке.

Но что-то мешало мне дышать как прежде и спокойно смотреть в его сторону. «Ах, зачем я только взяла по второму кругу, – подумала я. – Всё! Не буду допивать этот чёртов дисаронно».

– Сделай-ка мне горячего шоколада, Ник, – попросила я бармена. Но, глянув на остатки ликера в своём бокале, добавила: – И эту капельку туда же… Пожалуйста.

Потом, с обожанием обернувшись на Кирилла (он весь светился от успеха), спохватилась:

– И пепси со льдом, плиз.

– Ты выглядишь устало, – сказал Демид, снова сбежав от Леднёвой ко мне.

– Слушайте, вы…

– Можно на ты, я не так стар, – самодовольная улыбка не сходила с его лица.

– Ты всегда такой… наглый? – избегая зрительного контакта, спросила я.