Игорь Михайлов - Вторник, №18 (37), декабрь 2022

– Да. Тем и славен.

– Ну и катись. Мне не нравятся наглые.

– Неужели?

– Послушай…

– Демид, – напомнил он.

– Никакой разницы. Иди-ка ты… к своей Леднёвой. Мне не хочется с тобой ругаться, дай отдохнуть.

– Моей Леднёвой? Разве она не твоя подруга? Я с ней познакомился пару часов назад.

– Да? И она привела тебя к нам? – искренне не врубаясь в ситуацию, спросила я. – Вот дебилка.

Я посмотрела на Леднёву, пожирающую восторженным взглядом моего Кирилла и, шагнув к ней, выкрикнула:

– Больная, очнитесь!

Ноль внимания. Я защёлкала пальцами у неё под носом, чтобы переключить её взгляд на себя.

– Займись своим гостем, нечего таращиться на чужих парней. Ты зачем притащила этого Демида, если он тебе не нужен? Для кого?

Она вдруг перестала смеяться и серьёзно так говорит:

– А для тебя, балды.

– Для меня? Зачем он мне? Где ты его нашла, вообще?

– В спортзале. Чего ты рот разинула, Лазарева? Чем он тебе плох?

– Ты совсем спятила? Я ж с Кириллом…

Но я даже не успела договорить, как она заржала, буквально как лошадь.

– Ой, я не могу… Ты блаженная. Откуда ты вообще такая взялась? И это при таких-то крутых родителях. Вот дура дурой, ей-богу. Кирилла она захотела. Да кто его только не хочет?

Меня будто обдали кипятком.

– Что ты такое болтаешь, Леднёва?

– Я болтаю? Ты других послушай. Да над тобой уже вся группа смеётся. Скоро весь курс трястись будет. Ты что, правда, ничего не видишь? Да посмотри ты на него… – она бросила взгляд на моего Кирилла.

– А что такого? – я смотрела на своего бойфренда, но не понимала, о чём она говорит.

Парень, как парень.

– Это ж игрок.

– Что ты имеешь в виду? – я была в ужасе от её намёков.

– Он здесь со всеми… был, – она сделала круг рукой по всему шумному залу.

– Со всеми… этими… девочками. Дошло теперь? Даже со мной…

Она ткнула себя указательным пальцем в вываливающуюся из глубокого декольте грудь и, не смыкая пухлых губ, с ходу опрокинула шат водки себе в глотку.

Эту её последнюю фразу, сказанную, возможно, в состоянии праздной эйфории, я переварила потом, когда вернулась из шока. Музыка заиграла угрожающе громко и быстро, и все бросились танцевать в полумраке шумного зала. Блондинка с длинными ногами, минимально обернутая в чёрную блестящую клеёнку, вдруг повисла на Кирилле. Казалось, если бы не он, она б уже лежала на полу. Я её совсем не знала. И откуда она только взялась? Глиста.

– Ну, что стоишь? Иди. Служи. Неси ему пепси со льдом. Ты ж не мне его заказывала, – Леднёва спрыгнула с барного стула и, схватив за руку приведённого с собой спортсмена-Демида, повела на танцплощадку.

Я так и осталась стоять с пепси в руках, совершенно трезвая и злая.

Немного успокоившись, я тоже пошла в полумрачный сверкающий зал и, добравшись до Кирилла с блондинкой, остановилась.

– О, мой пепси! – радостно выкрикнул Кирилл и взял из моих рук напиток.

Ни тебе «спасибо, бэби», ни рефлекторных объятий мускулистых рук, ни даже жалкого поцелуя в носик. Ни-че-го! Просто пепси со льдом, таким же холодным, как его пустое сердце.

Я размахнулась и влепила ему пощёчину, да такую крепкую, что даже в мигающей неоновой абстракцией темноте на его лице стал виден след моих пальцев.

Совсем некстати остановилась музыка и звук затрещины повис в воздухе завершающим аккордом.

Кирилл растерялся. Он так и остался стоять с пролившимся от моего удара пепси. Клеёнчатая глиста вытаращила глаза и стала захватывать воздух губами, как рыба, выброшенная волной на берег. Все смотрели на меня. Я не смотрела ни на кого, кроме Кирилла.

– Ты… ты…

На большее меня не хватило.

Я кинулась к выходу, сбивая всех на своём пути. Только бы поскорее выйти наружу. Мне было плохо, мешало всё. Я внезапно ощутила себя клаустрофобиком, агорафобиком и ещё кем-то там с манией преследования.

Вырвавшись на улицу, я наконец глубоко вздохнула. Обида душила. Мысли разбегались во все стороны. Слова Леднёвой о том, что надо мной все смеются, застали меня врасплох. Я не могла в это поверить. За что? Да, может, эти дуры просто завидуют мне, потому что Кирилл выбрал меня? Что я несу… Он меня не выбирал, я просто оказалась под рукой. Нет, это неправда! Всё было иначе… Он сам пригласил меня сесть рядом с ним на лекции по неврологии, когда мы вошли в аудиторию. Потом, на лабораторных, мы тоже были вместе. В анатомичке тоже. После занятий он предложил подвезти меня, и я бы, конечно, согласилась, если б не была на своей машине. Он провёл меня до университетского паркинга и стоял рядом, пока я не отъехала. Ну а затем всё и началось. Мы были вместе в универе и за его пределами. Мы ходили в кино, гуляли в парке… Мы занимались вместе в библиотеке меда и однажды у меня дома. Мне даже казалось, что между нами должно было что-то произойти в тот день, но мы оба были нерешительны. Конечно, я делала за него какие-то небольшие работы и однажды написала вместо него огромный реферат, но мне ведь это ничего не стоило. И потом, Кирилл был сильно занят, он подрабатывал ночами, ужасно уставал. Во всяком случае, он так мне говорил. Однако мы с ним постоянно встречались, мы целовались на каждом шагу. Все это видели. Он был мил и заботлив. Он открыто восторгался мною. Так было на самом деле. Не могло же мне это казаться? Выходит, Кирилл одновременно бывал и с другими девушками в эти же дни? Но когда? Как такое возможно? Мне могло быть безразлично, с кем он там встречался до меня, но не одновременно же со мной…

Меня мутило от грустных мыслей и от выпитого спиртного, и я плохо соображала. Но я знала одно, в нашу группу я больше не вернусь.

Пытаясь остановить такси, я встала на краю тротуара и отчаянно замахала рукой. Но, признаюсь, я едва могла что-то видеть от слёз, лившихся ручьём. Всё, о чём я думала в этот момент, это то, что я опозорилась на весь универ. Что это конец и что меня там больше не будет. Уеду в другой город или в Канаду к родителям. Подальше от всех! Предатели!

Наконец остановилась какая-то тачка, и, открыв дверь, я плюхнулась на переднее сиденье.

– В центр, – не торгуясь, еле выговорила я и повернулась к окну, стараясь не вдыхать навязчиво-расслабляющий аромат салона.

– Не ваш день, – тихо сказал водитель, чуть отъехав от клаба.

– Не ваше дело…

– Может, я могу помочь. Я ваш доброжелатель.

Нет! Этого не могло быть! Я убью тебя, Леднёва!

В порыве ярости, я вцепилась в руль чужого автомобиля, сама не понимая почему, и со всей силой крутанула в сторону тротуара. Демид дал по тормозам и мгновенно смахнул меня назад в пассажирское кресло.

– Ты что, с ума сошла? Иди вон прыгай с моста, если жить надоело.

– И прыгну.

– И будешь дурой безнадёжной.

– Это всё из-за тебя! – орала я.