Виктор Кабакин - Когда сосна плачет

– Уважаемый Сергей Иванович! Беспокоит вас бывшая одноклассница по имени Наташа, которой вы когда-то прислали нежное письмо… Я до сих пор его храню, даже ношу с собой в сумочке и в минуты печали часто перечитываю. Я тщательно берегу память о тех школьных счастливых днях. Может, и вы обо мне иногда вспоминаете.

Ну да, конечно, он помнит ее. То, что она хранит письмо, и про счастливые школьные дни – врет, конечно. Не так все было.

Сережа был кудрявым мальчишкой, невысокого роста, с мягким округлым лицом, слегка полноватый, тихий и немного робкий на людях, весь в себе и очень упертый. Он не пользовался успехом у девочек и авторитетом у мальчишек. Для них он начинал существовать только тогда, когда надо было списать работу по математике, в чем он был силен. По другим предметам тоже преуспевал, получал в основном четверки, но учил эти науки (кроме математики и физики) только в силу необходимости, а отнюдь не по наклонности или интересу к ним.

В детстве он не увлекался яркими мальчишечьими играми, ни с кем не дрался, был равнодушен к футболу и хоккею. Он не любил отчаянных и яростных споров на тему, кто из футболистов или хоккеистов лучший, что уже само по себе в мальчишеской среде было странным. Не болел за любимую команду, впрочем, и команды таковой у него не было. Зато интересовался шахматами и мог до поздней ночи сидеть, разбирая игру гроссмейстеров.

Первая любовь пришла к Сережке Мародину, как к большинству его сверстников, в подростковом возрасте. Эта была любовь томительная, густая и сладкая как патока. Скорее, даже не любовь, а неизбежная юношеская влюбленность – чистая, романтическая, зовущая и непонятная. Избранницу его – девочку-одноклассницу звали Наташей. Любил он ее платонически и держался на расстоянии, мечтая лишь о том, чтобы она хоть разок взглянула на него, и радуясь, когда она обращалась к нему с просьбой помочь в решении какой-либо задачи. Он сидел за партой, а она, стоя над ним, порой случайно касалась его рукой или прядь ее волос падала ему на лицо. И тогда его внезапно бросало в жар, мысли смешивались, и он начинал говорить, слегка заикаясь. Требовалось значительное усилие, чтобы он пришел в себя и мог нормально соображать.

Но обращалась она к нему нечасто, так как сама неплохо справлялась с математикой. В иных случаях Сергей мог ожидать от нее только редкого и равнодушного взгляда.

Он удивлялся тому, что проучившись несколько лет, раньше вообще почти не замечал ее, и вдруг в какой-то момент девушка стала для него самой лучшей и желанной. Пытливый ум мальчика пытался понять эту метаморфозу, но она оказалась неподвластной его разуму.

Он полюбил Наташу осенью, а зимой, когда на местном стадионе заливали каток, мучился от ревности, когда она, радостная и раскрасневшаяся, проносилась на коньках мимо него рука в руке с Мишкой Ивановым – самым спортивным и красивым парнем из их класса.

Его чувство, сначала тщательно скрываемое, потребовало наконец какого-то выхода, и что только ни делал юный Мародин, чтобы добиться…, нет, не взаимности, а хотя бы какого-то внимания от своей пассии. Или – чтобы истребить эту несчастную любовь! Ибо Сергей понимал, что она стала сильной помехой ему в учебе и шахматных баталиях. По ночам в постели в своих одиноких мечтаниях он представлял себя то разведчиком, действовавшим в стане врага, наподобие Штирлица, то космонавтом, совершившим героический перелет на Марс. Его подвиги, конечно же, не оставили бы равнодушной своенравную девочку. Он даже записался в секцию самбо, хотя этот вид спорта его никогда не привлекал.

Сергей не посещал школьные дискотеки, считая их бесполезным занятием, напрасной тратой времени. Но однажды специально пришел на танцы, чтобы увидеть обожаемую принцессу, и, чем черт не шутит, – вдруг удастся с ней пообщаться.

Школьный вечер – событие удивительное. Одноклассники и одноклассницы начинают смотреть друг на друга совсем другими глазами, словно видят впервые. Девушки на танцах – таинственные и непонятные, уже далеко не те школьницы, которых на уроках можно было подразнить, запросто дернуть за косу. В задиристых, озорных парнях вдруг проявляется странная робость и даже некоторый лоск джентльменства.

Наташа в нарядном платье была весела, беззаботна, не пропускала ни одного танца, поскольку не испытывала недостатка в партнерах. И естественно, никакого внимания на Сережу не обращала.

В какой-то момент девушка осталась одна, и стоявший у стены Мародин, собрав всю волю и мужество в кулак, подошел к ней и, чуть заикаясь, пригласил на танец. В глазах девушки мелькнуло сначала удивление, потом появилась легкая усмешка, но она ему не отказала. Наташа пошла через толпу прямо к центру зала, а Сергей, с трудом волоча отяжелевшие ноги, топал за ней.

Когда девушка повернулась к нему, и он несмелой левой ладонью взял ее за руку, а другую положил ей на талию, – у него пересохло в горле. Вот его сладкие ночные мечты осуществились, перед ним стоит его загадочная любовь, совсем рядом милое лицо и чуть насмешливый взгляд. И этот жар, идущий от нее и кружащий голову! Он ее обнимает, и чудо – прикасается к девичьему телу! Его охватывает жгучее и жуткое ощущение, до дрожи в коленях, и одновременно такое хмельное, зовущее и сладкое.

Но тут неожиданно возникла проблема: будучи не знаком с танцевальными движениями, Сергей не знал, как сделать первый шаг. Девушка нетерпеливо дернула его за руку.

– Ну, давай же.

Но поскольку растерявшийся кавалер, похоже, ничего не соображал, она сама стала двигаться, увлекая его за собой. Правда, скоро ей это надоело, и она остановилась.

– Партнер должен вести девушку, а не топтаться на месте, как мямля, – сердито сказала Наташа и бросила Сергея посередине зала, не дожидаясь окончания танца.

Красный от стыда, он растерянно хлопал глазами, и ему казалось, что все вокруг потешаются над ним. Хотя никому до него дела не было. Лишь одна ближайшая пара удивленно взглянула на парня, девушка что-то шепнула партнеру, и оба захихикали. Понурив голову, Сергей медленно пошел к выходу. Это был удар.

Однако упрямый Мародин решил взять реванш. Чтобы поразить девушку, Сережа к новогоднему празднику решил подготовить танец. И не какой-нибудь, – а сольную лезгинку, танец мужественных горцев, олицетворявший гордого орла! Танцевальные движения и фигуры изучал по самоучителю, который взял в библиотеке, а в качестве музыкального сопровождения использовал старую пластинку, найденную дома. Долго тренировал заход на танец, осваивал чеченский шаг, движения по кругу. Отрабатывал даже прыжок с вращением в воздухе и разведением рук. Мама, участвовавшая в художественной самодеятельности при доме офицеров, подготовила сыну костюм.