Виктор Кабакин - Когда сосна плачет

Увы, этот беспилотный полет корабля оказался первым и последним. А отряд космонавтов, шутливо именуемый «Волчьей стаей» по фамилии его командира, и который много лет готовился к полету на новом ракетоплане, впоследствии был распущен. Но кто тогда об этом знал!

Вместе со всеми радовался и Мародин, ощущая свою причастность к великому делу. Еще бы ему не торжествовать. Ведь благодаря и его вычислениям космический корабль приземлился точно в цель, отклонившись от линии посадочной полосы всего лишь на несколько сантиметров. Тогда Сергей был уверен, что нашел свое призвание и цель всей жизни.

Мародин, несмотря на молодость, значился в институте одним из самых перспективных, подающих большие надежды. И как любой начинающий гений был слегка рассеян, небрежен в одежде и где-то даже инфантилен, правда, в тех областях, которые не касались круга его научных интересов. На работе появлялся в старых спортивных штанах, растянутых в коленях, кедах и отвисшей футболке. Постоянно опаздывал и, оправдываясь, недовольно морщился и закладывал руки за голову, слегка покачиваясь взад-вперед, взад вперед. Так же, в привычной для себя позе – руки за голову, он сидел и на ученых советах отдела.

Его внешняя неопрятность и своенравие выводили из себя лощеного, всегда безупречно одетого начальника отдела Лужина. И часто Мародин становился объектом его острых насмешек. Впрочем ядовитые шпильки начальник позволял в адрес подчиненного лишь тогда, когда того не было рядом. Коллеги, конечно, доводили до Сергея подобные высказывания шефа, но тот лишь усмехался, – с него все, как с гуся вода. Такие мелочи его никогда не трогали и не интересовали, да и не до того ему в то время было.

Когда обнаружилось, что атомные часы на космическом корабле текут медленнее, чем на земле, Мародин вплотную заинтересовался теорией относительности. А поскольку это не входило в планы отдела, то начальник, увидев на столе Сергея постороннюю литературу и записи, устроил ему разнос.

Мародин молча поднялся, сложил в папку книги, черканул что-то на бумаге и ушел, ни с кем не попрощавшись. После его ухода все бросились к столу – на порванном и измятом листке корявым почерком было написано заявление об уходе.

Это вызвало шок у начальника отдела. Понимая, что за невнимание к молодым талантам, он от руководства института получит нагоняй, Лужин лично приезжал в коммунальную квартиру, где в маленькой комнате, заваленной книгами, жил Мародин. Пришлось приложить много труда и вылить немало пота, чтобы уговорить Сергея вернуться.

Зато теперь Сергей мог свободно заниматься любимыми делами. Он тогда увлекся умопомрачительной идеей – создать теорию суперпространства, в которой, по его мнению, должны существовать не одна, а бесчисленное множество вселенных. Со временем он, наверное, стал бы большим ученым, может, даже Нобелевским лауреатом…

В один прекрасный день Сергей встретил Аллу Ошину. Познакомился он с ней в институте – самая красивая девушка работала лаборанткой в соседнем отделе. И увидев это воздушное создание, он… Нет, совсем не то, чтобы Мародин тут же позабыл свое обещание, данное им несколько лет назад – никогда не влюбляться и не жениться. Наоборот, осознав, что девушка ему нравится, он стал делать все, чтобы не дать этому чувству развиться. К тому же Мародин прекрасно понимал, что он далеко не красавец, и такая девушка для него – слишком крепкий, может, даже недоступный орешек. Поэтому, скрепя сердце, никаких надежд на возможные отношения даже не питал. Тем более, что за ней ухлестывала добрая половина местной молодежи мужского пола. И вот однажды…

В институтской столовой, чтобы не создавать огромных очередей, время обеда для каждого отдела было строго определено. Ибо всех сразу небольшая столовая вместить не могла. Но очереди все равно существовали. И как только наступало обеденное время, сотрудники бросались в столовую, чтобы успеть за перерыв поесть. Часто бывало так, что за несколько минут до начала обеда туда командировался один сотрудник, а потом к нему примыкала целая толпа коллег. Это, конечно, вызывало раздражение и негодование со стороны тех, кто стоял сзади. Люди возмущались, жаловались, однако попытки руководства навести порядок, так ни к чему не привели. Все оставалось по-старому. Впрочем, те, кто был позади, в следующий раз оказывались впереди, и уже к ним пристраивались коллеги. Остальным оставалось только возмущаться.

Для «четверки» обед был определен с 12—30 до 13—15. Мародин в тот день уже приближался с подносом к раздаточной линии, когда вдруг услышал:

– Вы не пропустите меня? Я из-за срочной работы опоздала, у нас кончилось время обеда.

Сергей обернулся. Перед ним стояла прекрасная Алла и, чуть наклонив голову набок, умоляюще смотрела на него.

– Да, конечно, – слегка опешив, сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась девушка и встала впереди него.

Взяв еду и расплатившись в кассе, они сели за один стол. Наверное, у смущенного Мародина, сосредоточенно поглощавшего обед, было очень странное выражением лица, потому что девушка, взглянув на него, вдруг весело рассмеялась. А потом как бы невзначай сказала:

– Мой начальник очень положительно о вас отзывается. Говорит, что вы – перспективный молодой ученый и далеко пойдете.

Сергей чуть не поперхнулся котлетой и, прокашлявшись, спросил:

– Что же такого особенного говорил обо мне ваш начальник?

Девушка как-то непонятно усмехнулась:

– Вы ему, кажется, какую-то классную идею подсказали. Впрочем, не знаю. Наверное, он хочет, чтобы вы перешли в наш отдел.

– А вы? – вдруг, неожиданно для себя, ляпнул Мародин.

– Что я? – девушка чуть покраснела.

– Вы бы хотели, чтобы я перешел в ваш отдел?

Алла ничего не ответила, лишь с безразличным, чуть даже высокомерным видом повела плечами. Потом встала, собрала свою посуду, чтобы отнести ее на мойку. И уже отходя от стола, с легкой насмешкой произнесла:

– А вы, оказывается, совсем не такой робкий и нелюдимый, как кажетесь.

И, что-то напевая, быстро направилась к выходу.

Мародин в глубоком раздумье остался сидеть за столом. Конечно, женщин он совсем не знал, ведь никакого опыта общения с ними у него не было. Разве мог он судить о них по уже известному читателю полудетскому эпизоду в его жизни, случившемуся несколько лет назад? Понятия он не имел и о том, что если женщина что-либо задумала, то она уж точно знает, зачем это делает.

Вроде бы совершенно случайный эпизод – девушка из соседнего отдела подошла к нему и попросила пустить ее вне очереди. О чем тут можно говорить? Ну, подошла и подошла… Но ведь он и девушка совсем не были знакомы друг с другом. Ну, случайно встречались иногда в коридоре института, однако даже не здоровались. И словом ни разу не перемолвились. Или, может, она как-то заметила его неравнодушный взгляд, обращенный на нее? Да никогда он не смотрел на нее прямо, а проходя мимо, всегда опускал глаза. Однако подошла она именно к нему, а ни к кому другому. Хотя среди стоявших в очереди людей были и ее знакомые.