Екатерина Разаренова - Древнее пророчество

Ганимед глубоко задумался и на время словно забыл о молодом предсказателе.

– Это… плохо, да? – неуверенно спросил Клерви, – что значит это проклятье Аримана?

Старый волшебник снова сфокусировал свой взгляд на Клерви.

– Я еще сам всего не знаю, – Ганимед сложил руки вместе, – в последнее время я стал наблюдать странные знаки на звездном небе. Загадочные послания стали приходить с разных концов земли. Нам нужно больше знаний. В годы войны библиотека Совета сильно пострадала. Многие книги, опасные, содержащие тайные знания черной магии, мы увезли в эльфийские земли, подальше от тех, кто мог бы воспользоваться ими. Я думаю, нам нужно будет отправиться в Эльдар. Я хотел бы, чтобы ты отправился вместе с нами.

Клерви ошеломленно уставился на мага. Он не верил своим ушам – его пригласили в знаменитый эльфийский город. Когда у него еще будет шанс побывать там?

Каурантина опустилась за землю перед древним каменным замком. Был вечер, солнце заходило за Зловещие горы. Высоко в небе обозначился бледный диск луны. Она вдохнула морозного воздуха и сосредоточилась – на замок были наложены сильные защитные чары. К замку вела широкая дорога с притоптанной землей, обрамленная голыми деревьями. В парке перед замком виднелись то тут, то там замерзшие фонтаны с каменными статуями, изображавшими горгулий. Каурантина медленно зашагала к воротам. Когда она приблизилась, ворота широко распахнулись сами собой. Она поднялась по каменным ступеням и вошла в ворота.

Она оказалась во внутреннем дворе, от середины которого взмывала вверх на второй этаж замка широкая лестница. Она стала подниматься по лестнице; она знала, куда идти. С галереи, обрамлявшей двор по периметру, за ней следила пара глаз. Это был человек из прислуги, ключник. Каура поняла, что старый человек чувствует перед ней скорее почтение, чем страх. Было бы странно, если в таком месте служил человек, испытывавший ужас перед черными колдунами.

Поднявшись, Каура оказалась у начала огромного, длиной чуть не в как целую улицу, зала, в котором два ряда колонн по правую и левую руку подпирали причудливо расписанный потолок. Волшебница медленно направилась к противоположному концу зала. Она чувствовала присутствие в замке только одного волшебника; были еще люди, вероятно, прислуга, на первом этаже замка, в правом флигеле и примыкавшем к нему саду.

Зал вывел ее через огромные дубовые двери в следующий зал, округлой формы. Двери этого зала на противоположной стороне были открыты настежь, и Каура вышла на большую террасу, с которой открывался вид на долину, вдалеке которой виднелись поселения людей, и примыкавший к ней Эраланский лес, густые кроны которого с такой высоты казались похожими на зеленоватый мох. У перил стоял, задумчиво устремив взор на горизонт, Хозяин. Каура поклонилась Хозяину.

– Вы хотели видеть меня, Хозяин.

Хозяин не оборачивался и не шевелился.

– Для тебя есть новое дело, – сказал он мрачным, холодным голосом, – Ты отправишься в Северное христианское королевство, войдешь в доверие к королю. Подчинишь его своей воле и убедишь выступать за нашу сторону.

Каурантина снова поклонилась, соглашаясь выполнить волю Хозяина. Верховный маг Ордена Тьмы повернулся и посмотрел на нее черными провалами глаз.

– Тебе стоит заняться этим немедленно.

Несколько дней Клерви гостил в замке Совета. Ганимед познакомил его с Никанором, воином-скальдом, который должен был сопровождать их в эльфийский город. Клерви видел раньше скальдов, но никогда – так близко, и никогда прежде не вступал с ними в разговор. Этот народ людей отличается от простых смертных врожденными способностями – острым зрением, чутким слухом, отличной ловкостью, физической силой и выносливостью. Жизнь их более продолжительна, чем у простых людей. Кроме того, Клерви слышал, что некоторые особо одаренные среди них умеют гипнотизировать людей и передвигать взглядом легкие вещи. Скальды были лучшими воинами Срединных Землей. У них был свой орден – орден воинов-скальдов, замок которого располагался на Южном море. Клерви не знал, передавались ли эти способности по наследству, и мог бы в простой семье людей родится скальд, но он знал точно, что скальды сами выбирали, кому служить и могли выбирать и белых, и черных волшебников, а могли быть сами по себе или наниматься людьми.

Никанор был высок и крепкого телосложения. Он всегда одевался в привычную для воинов-скальдов одежду: коричневый кожаный жилет, высокие сапоги, узкие штаны и темная рубаха. Он объяснил Клерви, что цвет жилета скальда говорит о его уровне владения боевым искусством: черный жилет означает наивысшую степень владения искусством боя, какую достигают с годами опыта в уже почтенном возрасте; серый жилет из ткани носят ученики, а коричневый – все остальные. Клерви гадал, сколько лет могло быть Никанору – скорее всего, он был ненамного старше Клерви. У скальда были голубые глаза и светло-русые, слегка завивающиеся волосы; через его плечо с свисала тонкая косичка длиной до лопаток – для скальдов была традиционной такая прическа, когда на затылке оставляют не стриженной одну тонкую прядь и заплетают ее в косу, и при этом чем длиннее эта косичка, тем опытнее и, считалось, сильнее воин-скальд.

Клерви и Никанор сдружились, и, хотя скальд почти ничего про себя не рассказывал, им было легко и интересно друг с другом, словно старым друзьям. Дни в Ризенгросе в замке Совета они проводили почти все время вместе. Никанор дал пару уроков по боевым искусствам Клерви. Он обучил его азам владения мечом. Ганимед подарил Клерви небольшой бронзовый меч, рукоятка которого была украшена драгоценными камнями, а на клинке высечены слова на светлом наречии. Клерви чувствовал, что в его жизни начинаются перемены. Он начинал чувствовать себя по-другому.

Один раз он вместе с Никанором выбрался на городской базар. Ризенгрос пугал и поражал его своим многолюдьем, бешеным темпом жизни, огромными размерами; его рынки и базары – разнообразием товара, дворцы – роскошью, дома – замысловатой архитектурой. Казалось, здесь было все. Многое Клерви видел впервые. Здесь было намного теплее, чем в его родном Половрике, но это не нравилось Клерви, привыкшему к северному климату. И люди здесь совсем другие, думал Клерви. Он смотрел на обувь, которую они носили, – и думал, как можно сделать такую. Здесь у людей были совсем другие вкусы, да и вообще другая жизнь. Вспомнив свое ремесло, он вдруг спохватился и о том, что он теперь не просто сапожник. Что у него есть дар предсказателя. Он впервые задумался над этим, гуляя среди торговых лавок. Он не мог понять, какие чувства вызывал в нем этот факт. Что это значило для него, и как теперь изменится – или не изменится? – его жизнь.